Юрий НЕСТЕРЕНКО ДАР 

Небо оставалось безоблачным вторую неделю, и июльское солнце день за днем изливало густой и тяжелый зной на почерневшую степь и обреченный город. Воздух был пропитан запахом гари и сухой пыли. Лохматые клубы дыма тут и там лениво поднимались над равниной, бросая зыбкие тени на стены крепости, и сливались в вышине над городом в единое сизое марево, в котором, словно вырванный глаз в тазу палача, плавало кроваво-мутное солнце.

Но не от солнца почернела степь, не солнце зажгло костры, и не солнечный зной обрекал город на гибель. Его жителям не раз случалось переживать жару и засуху посильнее нынешних. Однако теперь равнина вокруг города была черна от вражеского войска, обложившего его со всех сторон. Повсюду, куда ни глянь, чернели ряды походных шатров, кожаные доспехи воинов и бока их крепконогих выносливых лошадей, щипавших высушенные жарой былинки так, словно это была сочнейшая трава заливных лугов. Варвары сидели у костров, лениво переговаривались, что-то жевали, валялись, отдыхая, прямо на земле, порою неспешно бродили по лагерю. Некоторые развлекались тем, что, подойдя к стенам на расстояние полета стрелы, выкрикивали насмешки и оскорбления в адрес защитников города. В первые дни по ним стреляли, и стрелы втыкались в пыль у их ног; но затем комит Илизарий, командовавший обороной на стенах, запретил тратить без толку боеприпасы.

Прилетало со стороны вражьего стана и кое-что посущественней бранных слов. Даже в перерывах между попытками штурма не все варвары предавались праздности: некоторая их часть постоянно суетилась возле катапульт, и то одна, то другая метательная машина периодически выстреливала свой снаряд в сторону города. Иногда это был тяжелый камень, который глухо бил в стену, и выкрошившиеся обломки с шорохом сыпались вниз; городские укрепления пока держались, но с каждым новым попаданием их язвы становились все глубже и опаснее. Иногда через стену, чертя в мутном воздухе дымный след, перелетала пылающая корзина с горючим составом; варварам было невдомек, что в городе почти нет деревянных построек и чаще всего их огонь просто расплескивается по камням, не причиняя вреда. Все же иногда им удавалось вызвать пожар, а воды на то, чтобы заливать пламя, с каждым днем оставалось все меньше.

— Удивительно, как им удается переправлять такие толпы в самый засушливый сезон, — мрачно пробормотал архонт, стоя между высокими зубцами стены и глядя на вражеское воинство. — Порой я и впрямь готов поверить, что им помогают языческие боги.

— Ты, разумеется, шутишь, светлейший, — наклонил козлиную бороду Дормидонт, официально — первый советник правителя города и области, а неофициально — шпион Святейшего Престола и лично его преосвященства епископа. — Если язычникам кто и помогает, то только предатели из местных, коим ведомы удобные тропы и тайные колодцы…

— Разумеется, я шучу, — согласился архонт, переводя тяжелый взгляд на советника. — Когда в городе не наберется и трех тысяч бойцов, а снаружи стоит стотысячное войско — что нам еще остается?

— То есть как это что? — горячо возразил Дормидонт. — Как и всегда, вера и молитва! Пока мы будем тверды в вере, ни единый враг не сможет нас одолеть, ибо сказано…

В этот момент очередной валун с грохотом врезался в соседний зубец, осыпав стоявших на стене каменной крошкой. Один из осколков покрупнее, величиной с кулак, пролетел мимо щеки Дормидонта.

— Не изволишь ли спуститься, светлейший? — жалобно осведомился советник. — Сам видишь, здесь становится опасно. Должно быть, они приметили тебя и стреляют сюда специально…

— А как же твоя вера, достопочтенный? — усмехнулся архонт. — Не ты ли только что говорил, что она защищает нас надежней любых каменных стен?

— Сказано: Господа Бога своего не искушай, — вывернулся Дормидонт, невольно пятясь в сень еще целого зубца.

— Ладно, можешь идти, - махнул рукой правитель. — Если считаешь, что в этом городе еще остались безопасные места. А я продолжу обход стен.

Советник попытался было для порядка возразить, но в конце концов с видимым облегчением поспешил назад к башне, внутри которой вели вниз витки винтовой лестницы. Архонт, как и намеревался, зашагал по стене дальше. Верный Тимон, немой телохранитель, неотступной тенью двигался следом.

Солдаты стояли по всему периметру стен, прислонясь к зубцам или тяжело опираясь на копья и алебарды. По раскрасневшимся от солнца лицам струился пот; он же противно тек и под блестящими доспехами, пропитывая нижние рубахи. Кое-кто даже снял раскалившийся шлем, покрыв голову простым платком. Во взглядах большинства, устремленных в сторону врага, не читалось уже ни ненависти, ни страха — только тупое равнодушие.

И все же при виде правителя они приободрялись, вытягивались, бряцая железом; один из снявших шлем торопливо и конфузливо напялил его прямо поверх платка. Архонт, тоже нацепивший маску преувеличенной бодрости, на ходу бросал им утешительные фразы. Ругать он не стал никого: сейчас от этого было бы мало проку. Даже если кто-то стоял на посту в полудреме — ничего, пусть немного отдохнет. Когда варвары пойдут на штурм — разбудят.

Подойдя к очередной башне, архонт прошел внутрь мимо взявших «на караул» стражей — но не для того, чтобы спуститься в город, а, напротив, чтобы подняться на верхнюю площадку. На вершине башни он встретил Илизария, лично расставлявшего по местам только что прибывших бойцов. Архонт без восторга окинул взглядом это пополнение: трое стариков и четыре юнца, из которых один еще совсем мальчишка…

— Как настроение, солдат? — голосом отца-командира осведомился правитель, обращаясь к самому младшему.

— Боевое, мой господин! — звонко отрапортовал тот, вытягиваясь во фрунт и даже, кажется, слегка приподнимаясь на цыпочки. — Готов сражаться за родной город, Империю и святую веру до последней капли крови!

— Готов, говоришь? С мечом обращаться умеешь?

— Так точно, мой господин!

— Сейчас проверим, — архонт обнажил меч. — Нападай.

— Но… — смутился паренек. — Это же настоящие мечи, острые…

— У варваров тоже не тупые. Нападай, не бойся. Ты меня не ранишь.

Мальчишка сделал робкий выпад, явно не рассчитанный на удар в полную силу. Архонт легким движением кисти отбил меч.

— Как исполняешь приказ, солдат?! Я сказал — нападай по-настоящему!

Клинки вновь скрестились, теперь уже резче. Еще несколько ударов — и юнец начал входить во вкус. Но архонту все равно не составляло труда парировать быстрые, но неумелые выпады.

— Кистью работай! Локоть не зажимай! Меч — это не чужая железяка, в