сном, он пытался что-то сказать.

Слава богу, уснул! Лукин, стараясь не разбудить Терехина, осторожно отодвинул дверь купе и вышел в коридор. Он достал папиросу, прикурил и с наслаждением затянулся. Ветер короткими вихрями врывался в приспущенное окно, подхватывал дым и уносил в ночь.

Помнит ли Лукин Харьков, ХТЗ? Разве забудешь такое! В двадцать девятом-тридцатом годах 23-я стрелковая дивизии Лукина крепко помогла строителям тракторного завода — одного из первенцев советской индустрии. Разве забудешь, как Михаил Иванович Калинин вручил дивизии орден Ленина, а он, комдив, был награжден орденом Трудового Красного Знамени Украинской республики?

Все помнит Лукин: и первого секретаря обкома Федяева, замечательного человека, честного, принципиального коммуниста, оклеветанного и арестованного как врага народа. Помнит и Терехина, члена бюро обкома. Правда, после того как в тридцать пятом Лукин уехал в Москву на должность военного коменданта гарнизона, в суматохе новых нелегких забот стал он как-то забывать некоторых харьковских товарищей по работе.

Дел было невпроворот. Помимо гарнизонной службы надо было обеспечить охрану военных объектов, патрульную службу, подготовку и проведение военных парадов и демонстраций трудящихся.

В стране завершалась вторая пятилетка. 12 июля 1936 года в газетах был опубликован проект новой Конституции СССР. Но в воздухе уже сгущались свинцовые тучи тридцать седьмого-тридцать восьмого годов.

Толком никто ничего не знал. Ходили слухи о контрреволюционном заговоре среди высшего командования Красной Армии. Один за другим исчезали известные всей стране военачальники. Из пяти Маршалов Советского Союза трое — Тухачевский, Егоров, Блюхер — были арестованы. На свободе остались Ворошилов и Буденный. В течение нескольких лет армия лишилась больше половины командиров полков, почти всех командиров бригад и дивизий. Были арестованы все командующие войсками военных округов, командиры корпусов, большинство старших политработников.

Грянул гром и над головой военного коменданта Москвы Лукина. В июле тридцать седьмого на партийной комиссии ему объявили строгий выговор с занесением в учетную карточку «за притупление классовой бдительности и личную связь с врагами народа» и отстранили от должности. Не чувствуя за собой никакой вины, он недоумевал и терзался. Как ни странно, но имя доносчика не держали в тайне. Предъявляя обвинения, Лукину сказали, что донос в ЦК о его связях с «врагами народа» написал Терехин.

«А ведь он тоже член партии с 1919 года, как и я, — вспомнил тогда Лукин. — И в течение двадцати с лишним лет занимал ответственные посты. Он, несомненно, предан Советской власти, он не враг, но какими же путями пришел к тому, чтобы клеветать на товарищей, с которыми вместе работал?»

Неужели то страшное время, когда ложь брала верх над правдой, зло над добром, породило в душах таких людей страх за собственную судьбу, сводящий на нет понятия порядочности, честности, справедливости? Такие люди собственное спасение от возможного применения репрессий к ним видели в необходимости оклеветать другого, дабы «очиститься» перед власть предержащими, заработать себе индульгенцию. Да, так, и только так можно было оценить поступок Терехина.

…По Москве шли аресты. Квартира Лукина находилась в доме командного состава по улице Осипенко. По ночам тишина на этой улице казалась зловещей, весь дом не спал, все настороженно ждали, чья очередь сегодня. Скоро в многонаселенном доме остались неарестованными три командира — начальник штаба Московского военного округа А. И. Антонов, его заместитель С. А. Калинин и комендант Москвы М. Ф. Лукин.

Но перед Октябрьскими праздниками к Михаилу Федоровичу явился управдом и потребовал в недельный срок освободить квартиру. Лукин вынужден был обратиться к Ворошилову, и тот дал распоряжение оставить опального комдива в покое.

Обычно 8 ноября Лукины всей семьей гуляли по праздничной Москве. Не изменили своей привычке и в том году: пошли на Красную площадь, запруженную празднично одетыми москвичами. Из репродуктора лилась музыка. Низкий женский голос пел: «Орленок, орленок, взлети выше солнца…» И вдруг Лукин услышал, как плачет Надежда Мефодиевна. Она долго крепилась, считая все, что произошло с мужем, недоразумением, что с ним разберутся по справедливости.

В один из праздничных дней в квартире Лукиных обычно собирались гости. Но ни 7, ни 8 ноября никто не пришел. Даже телефон молчал. Знакомые не звонили. Не увидев в газетах фамилии Лукина в приказе по Московскому гарнизону о проведении военного парада и демонстрации, решили, очевидно, что он арестован.

…Портсигар оказался пуст. Лукин и не заметил, как выкурил все папиросы. За вагонным окном уже давно непроглядная ночь — ни звезд, ни луны. Лишь изредка вдруг ударит в глаза желтый свет, выхватит полустанок с полосатым шлагбаумом, и снова темь.

Лукин вошел в купе. Терехин безмятежно-спал.

Лукин любил ездить поездом. Это была, пожалуй, единственная возможность, когда можно чуть расслабиться, чуть отойти от служебных забот. Ритмичный перестук колес убаюкивал. Однако сейчас он раздражал Лукина. Присутствие Терехина не давало уснуть, будоражило горькие воспоминания…

Конечно, Лукин не мог тогда знать масштаба сталинских репрессий в стране в те предвоенные годы. Но, говорят, чтобы узнать вкус моря, не надо пить все море — достаточно одной капли. Истребление опытных военных кадров произошло и в Сибирском военном округе, куда в январе 1938 года после вынужденного полугодового бездействия Лукин был направлен заместителем начальника штаба. Напутствуя Михаила Федоровича, заместитель Наркома обороны и начальник Управления по командному и начальствующему составу РККА Е. А. Щаденко сказал:

— В СибВО фактически нет командующего войсками округа, нет его заместителей, нет начальника штаба округа. Так что… с богом. Впрочем, перед отъездом в Новосибирск зайдите в гостиницу «Метрополь». Там живет бывший командующий войсками СибВО комкор Антонюк. Он вызван в Москву для расследования. Ему предъявлено обвинение в троцкизме.

Лукин встретился с М. А. Антонюком. Тот ознакомил Михаила Федоровича с обстановкой в округе, коротко охарактеризовал работников штаба.

— Аресты и увольнения командиров продолжаются, — грустно говорил Антонюк. — Временно командовать округом назначен заместитель начальника оперативного отдела капитан Смехотворов.

— Кто? — не понял Лукин.

— Капитан Смехотворов, — повторил Антонюк и с горечью пояснил: — До учебы в академии Смехотворов командовал взводом, после академии —