согласился Нимов, — выстрелит пистолет. Не забывай, — ехидно дополнил он, — я ещё маленький и только учусь. Могут быть ошибки с фатальными последствиями для некоторых людей, склонных к провокациям. А ещё я могу сделать так, что в принципе ни один из тех, до кого я дотянусь, не сможет в меня выстрелить. Захочет, но не сможет — руки слушаться не будут. Выйти отсюда я могу хоть сейчас, вот только для этого мне придётся подавить сознания всех, кто находится рядом. Тебе будет сложно поверить, но меньше всего мне нужны лишние жертвы.

— И я не могу с тобой не согласиться, — продолжил он с сожалением, — ты мне нужен. И я тебе нужен. Мы оба хотим попасть на Аномальные, так почему бы не помочь друг другу? С тебя мой беспрепятственный проход туда, а с меня — твоя жизнь. Заметь — всё в рамках достигнутых ранее договорённостей

— Какие гарантии, что, попав туда, ты сдержишь эту договорённость? — Лейтенант уже осознал, насколько безвыходной сложилась ситуация.

— А никаких. Либо ты мне веришь, либо нет.

— А у меня есть выбор, верить тебе или нет?

— У тебя нет этого выбора, — равнодушно произнёс голос. — Как и у меня его не было.

* * *

Лейтенант с непонятным спокойствием выписывал себе билет в один конец. Пусть билет этот и назывался пропуском для группы на Аномальные Территории, но фсбшник понимал, что после того, как вскроется правда о случившемся прошедшей ночью, про успешную ведомственную карьеру можно будет, скорее всего, смело забывать. Или же как-то обставлять будущее исчезновение проводника таким образом, чтобы никто ничего не заподозрил — в том, что Нимов покинет их группу в нужный для себя момент, он не сомневался. В этом случае последствия вырисовывались также не радужными, но хотя бы не настолько катастрофичными. Чудище, как оказалось, хоть и вернуло контроль над телом, но продолжило торчать в мыслях, напомнив о себе фразой про наличие у кое-кого семьи и предложив расставить приоритеты между ней и карьерой. Лейтенант поморщился — знай он вчера, что обстоятельства повернутся подобным образом, то, ни минуты не сомневаясь, пристрелил бы этого назойливого собеседника.

А тот отрывался, играясь со своими открывшимися возможностями, учиняя на базе бардак, при этом полагая, что восстанавливает социальную справедливость. Тварь явно успела пройтись по мыслям всего персонала перевалочного пункта, в результате чего солдаты наворачивали уже третью смену блюд (Это всё из-за Петренко. Жратвы им мало дают якобы — думалось лейтенанту.), наплевав на выполнение своих обязанностей, дежурный, упустивший трансформацию Нимова и доселе жаловавшийся на недосыпания, спал сном младенца, а сверху доносились охи и ахи поварихи Люськи, чей хахаль внезапно, но наверняка с посторонней помощью, осознал этим утром, что обрёл наконец свою единственную любовь и решил доказать это делом. Чем занимались остальные — фсбшник не знал, но был уверен, что наверняка своими любимыми увлечениями.

Ближе к полудню от перевалочного пункта отъехал один из джипов, увозящий к периметру лейтенанта ФСБ с неопределённой судьбой, бывшего лаборанта несуществующего института, с ещё более тёмным будущим, и ничего не подозревающего водителя, бывшего совершенно не в курсе событий, случившихся прошедшей ночью.

Машина прошла кордон без всяких вопросов, но следующим же днём вернулась назад уже без проводника, исчезнувшего где-то на просторах Аномальных Территорий. Судьба Максима Нимова осталась неизвестной, да по большому счёту и не было до него дела никому — ну что мог знать какой-то лаборант?

2010–2011 Москва-Саратов.