получается, что после такого разговора родители освобождаются от чувства вины, связанной со смертью малыша. Так происходит даже в более серьезных случаях: например, когда измотанная жизнью мать в течение ночи какое-то время не смогла уделить внимания своему больному ребенку. Ночью он умер, и наутро она его нашла в кроватке уже холодным. После этого безутешная мать долгое время жила под тяжестью огромной вины. Когда на психодраматической сессии она оказалась в роли своего умершего ребенка, то нашла в себе достаточно сил, чтобы от его имени сказать: «Мам, даже если бы ты не уснула, я бы, наверное, все равно умер. У меня были плохие легкие. Ты мне ничем не могла помочь».

Мне вспоминается еще несколько случаев из моей собственной практики. В процессе работы с закоренелыми преступниками приходится сталкиваться с драматическим сочетанием «коршуна» и «голубя» — наглости и кротости, жесткости и нежности. Заключенные одной тюрьмы строгого режима на прощание подарили мне глянцевую открытку, разукрашенную розочками и блестками. У меня отложилось в памяти, что все двадцать пять подписей, которые на ней стояли, были сделаны людьми, которые имели отношение к убийствам, преступным нападениям, поджогам, издевательствам над детьми. Под мощными пластами страха, мстительности, злобы и насилия обязательно скрываются любовь и нежность. Может случиться так, что человек не находит возможности выразить светлые, теплые чувства. Чтобы преступник смог взять на себя ответственность за свое прошлое и настоящее, терапевту следует вскрыть все верхние наслоения.

Одно из самых памятных мест, где мне приходилось работать, был отдел медицинской помощи вакавилльской тюрьмы (штат Калифорния). Я работала в отделении, где в основном находились преступники, отбывавшие свой срок за изнасилование. Сессия, которая до сих пор остается у меня в памяти, относится к психодраме человека, оказавшегося в тюрьме за совершение шести изнасилований. Этот случай может послужить прекрасным примером традиционного обращения директора к протагонисту: «Не надо ничего рассказывать, просто покажи, как все произошло». Когда молодой человек продемонстрировал, как совершил свое первое изнасилование, он впервые ясно осознал прямую связь своего преступного поведения с воспитанием, которое получил в детстве. Открывшаяся способность осознания некоторых причин своего патологического поведения принесла ему огромное облегчение. Он почувствовал, как у него возникают определенные инсайты относительно причин, по которым он совершал свои преступления.

В разыгранной сцене он в одиночестве сидел около бассейна. Неподалеку был припаркован фургон, в котором жила одинокая женщина среднего возраста. Его мать была такого же возраста и роста и имела такой же цвет кожи и была хорошо знакома с той женщиной. Протагонист продемонстрировал, как, сидя у бассейна, он решил напугать женщину из фургона. Он побрел к ее жилищу и стал шататься вокруг него и громко шуметь. Услышав шум снаружи, она выключила свет и схватила нож, чтобы хоть как-то себя защитить. При ярком лунном свете молодой человек увидел тусклый блеск ножа. Именно тогда он почувствовал в себе острое желание овладеть этой женщиной. Связь, которую он осознал сейчас, во время сессии, заключалась в том, что до тех пор, пока ему не исполнилось 19 лет, мать постоянно угрожала отрезать ему пенис, если он не перестанет мочиться в постель. Ассоциативная связь этого воспоминания с ножом женщины из фургона помогла ему понять, что в детстве он был символически изнасилован собственной матерью и это обстоятельство отражалось в каждом последующем преступлении.

В этот момент мы остановили психодраму, чтобы молодой человек получил возможность побыть в состоянии катарсиса, проговорив все, что стало доступно его сознанию. Более шести лет он провел в заключении, не ощущая никакой связи между собой и совершенными им преступлениями и лишь очень смутно чувствуя свою вовлеченность в них. Открытия, которые были сделаны, оказались подстать психодраматическому действию. Они стали необходимой основой и началом процесса исцеления. Чтобы прекратить череду совершенных им изнасилований, он в первую очередь должен был осознать ответственность за свои поступки. В этом отношении особенную пользу может принести эффект, который Морено назвал психодраматическим шоком. Когда протагонист сам испытывает шок от того, что ему открылось в процессе сценического действия, именно момент этого шока может оказаться самым критическим и позитивным. Он затрагивает человека совершенно по-иному, чем словесная дискуссия, когда терапия фактически терпит крах.

Для людей, находящихся в изоляции в тюрьмах строгого режима, ключевым обстоятельством является безопасная обстановка. Заключенных предупреждают, что ответственность за происходящее на сессии несет не только присутствующий терапевт, но и каждый из них. Психодрама может иметь место только при условии полной гарантии, что не пострадает ни протагонист, ни другие участники группы. Возможность воспроизведения на сцене проблем, косвенно затрагивающих проблемы морали участников группы, следует обсуждать открыто. И терапевт, и группа должны позаботиться о том, чтобы не забывать основные правила поведения, и даже специально их восстанавливать для членов будущей группы. Здесь мне вспоминается один рокер, который продемонстрировал, как его банда ворвалась в маленькую деревушку и учинила в ней беспредел, измываясь над местными жителями. Следует с осторожностью относиться к демонстративному поведению отдельных участников группы, которые используют психодраму лишь для того, чтобы порисоваться перед другими. Вместо того, чтобы концентрировать внимание на том, что и как человек сделал, мы делали акцент на том, почему он это сделал, тем самым раскрывая мотивацию и определяя главную причину его поступка. Это очень тяжелая работа, состоящая в том, чтобы выяснить у протагониста, почему он поступил именно так. Цель подобных очень специфических групп заключается в привитии и поддержании особой культуры, основанной на желании «стать лучше», понять многое из того, что уже произошло, чтобы оно не могло повториться впредь.

В работе с аутичными детьми методы, основанные на действии, играют особую роль. Я очень сомневаюсь, чтобы сессия с Эдди могла быть проведена без обучения классической психодраме. С некоторыми детьми можно использовать этот метод лишь частично. С отдельными клиентами иногда получается так: чем меньше применяются психодраматических техник, тем лучше получается результат. В данном случае я использовала только технику