расходов. "Пойдем,- говорит,Наум Свиридович, на такси..." Ключ из зажигания не вынул, не оглянулся даже.

Собачка жива, а Нюма мертвый, живой свидетель широты президентской души.

Сидим, молчим. Слышим, как у президента на душе скребет. И как у нашего Бобы Мосюка шарики-ролики в голове от бездействия скрежещут слышим. Тоже, видать, от Герделя и Дианы, кого угодно облает. Сам президент дал ему определение: "Единица наглости - 1 Мосюк". Тем не менее Боба - еще одно живое свидетельство широкой президентской натуры, его президент в прямом смысле из мусорного ящика вытащил и к нам привел.

- Ладно,- прервал наше молчание президент.- Пора о живущих думать. Где будем исполнительного искать? Где... На такую кузню, как в нашем "Оледе", с улицы не возьмешь, а свой под расстрелом не пойдет. Везде подпись исполнительного директора стоит, здесь талант сапера нужен.

- Боба, а что если тебе попробовать? - спросил наш президент при всеобщей немой сцене.

- Попытка - не пытка,- не особенно что-то обрадовался Боба, ерзнув на приставном стуле.- Грамотешки маловато.

- Подучим,- ковал свое железо президент.- Я тебе в помощники Татьяну из "Росса" переведу. - Ой-ей,- спохватился Главпальто.- А не оголим "Росс"? "Росс непобедимый" - следующее произведение нашего президента. РЭМ еще не бухал своим колоколом глупости про одевание раздетых в одежды "второй свежести", мы уже больше года торговали стираным тряпьем, какое Армия Спасения собирала за бугром для своих неимущих. У них там чего-то с неимущими плохо, товар не шел даже бесплатно, а у нас двадцатифутовый контейнер дезинфицированных джинсов в тысячу долларов с доставкой расходился в месяц по триста целковых за пару. Этот бизнес Нюма "Оледу" спроворил через своего давнего дружка. Жили когда-то оба в одесском дворике, потом один в бруклинский перебрался и протянул оттуда руку помощи другому. Надо сказать, в обеих руках налипало прилично, так "0лед"-то процветал! Какой там РЭМ одевающий, "Росс непобедимый" в неделю деревянный лимон наликом дает! Джинсы, куртки, трусишки-лифчики, все стирано, обезвошено и очень прилично называется по-иностранному: "секонд хэнд" - товар, ну прямо от Герделя и Дианы.

- "Росс" пора продавать. Выдыхается,- неторопливо ответил президент.

- Зачем? - с недоумением главного делателя денег сводит бровки у переносья Боба. Его лысая черепушка, всегда полная куцых прожектов, светится благим недоумением.- Такие бабки!

- Бабки у дедки, дедка у репки, а репка вздорожала,- спокойно выговаривает Бобе Главпальто. Он понял сразу президента: какой дурак станет скупать "секонд хэнд" за зеленые при скачущем курсе и последнем заявлении тимурывокоманды ужесточить валютную политику? РЭМ и тот перестроился. Разве сам Тимурывокоманда, секонд хэнд Бориса Ельцина.

- На репке и надо сейчас деньгу делать! - не унимается Боба.Перепрофилировать магазин на сельхозпродукты! Картошки нет в городе, скупить быстренько и попридержать до весны. Колоссальный навар, шеф! кипит наш сувенирного образца самовар.

- А не занять ли мне место исполнительного? - спрашивает Главпальто. Простенько так спрашивает, бесцветно. Теперь наш Боба, догадываемся мы, закусит удила и врежется, подобно президентскому "мерсу", в чугунную ограду. Настал, выходит, его звездный час, для чего и пестовал Бобу президент: всем нужны матросовы, космодемьянских из них делают лещинские, а статью подбирает прокурор.

- Ты - исполнительным? - презирает Боба Главпальто.- Тут фантазия нужна, поэзия коммерции. Нет, шеф, назначайте меня. Так чудесно и решилось болезненное мероприятие. За двойной дверью течет обычный земной вечер, а нас занимают подсчеты в уме, какие делишки надо завершить, пока "Олед" на плаву. Пора, братцы, рога трубят. У всех нас, кроме Бобы на приставном стуле, на черный день отложено стояще и только в СКВ, домики там и сям, землица. Есть кое-что сокровенное за пределами Родины: личные счета в приличных банках - у Главпальто в Дженерал-банке, у главпотеха в Цюрихском, а в Люксембурге по дачке на брата. "Олед" - он и есть "Олед": пока мосюки митинговали, умные люди дела делали. Они и сейчас митингуют, да и коммуняки зашевелились, того и гляди, заорут эти оратаи не от сохи: "Мужики, в топоры!" Опять ильичи на страну навалятся - зачем это приличным людям? В семнадцатом было что делить, ныне только наши шкуры и "мерседесы". Не густо мы Россиюматушку обогатили, не много и с нас возьмешь.

"Олед", каких много, контора тихая. Ничего мы не производим. Скупаем, перепродаем, посредничаем в купле-продаже. Есть под крылом нашей фирмы ресторан, этот самый, магазин "Росс непобедимый", торгует за деревянные и валютное казино - веселенький такой карусельчик, деньги туда-сюда по кругу, чтобы налоговая инспекция шибко рта не открывала на наш каравай. Зато фирма занимается меценатством: слилась с Фондом ветеранов-генералов и законно налог не платит. Ну, подкармливаем авиаклуб, они нас на рыбалку возят, летать учат. Наш президент не хуже любого дипломированного аса пилотирует. И Главпальто умеет, и главюр, главпотеху - сам Бог велел, один Нюма летать не любил. Сауна с девочками - в порядке вещей, а самолет - блажь. Как-то наш главбух, в очередной раз переводя деньги на содержание авиаклуба, обмолвился ворчливо: "Пруста им мало, не жалеют денег".

Что поделаешь, у каждого своя Красная площадь. Кто в наше глупое перестроечное безвременье кинулся в бурное море коммерции, должен загодя подумать, как потом на твердый берег выйти.

Многие кидались и ныне: искус велик денег заработать как бы из ничего. Да не копеечный интерес - миллионы крутят по телефону, обзванивая того-другого знакомого на предмет перепродажи партии видеотроек, КамАЗов, цемента и арматуры. С вечера женам докладывают: вот эта сделка - верная, не сорвется, лимончик налом получим. А утром исчезают куда-то воздушные миллионы - опять испорченный телефон подвел. Но искус-то остается! И выстраиваются в очереди вчерашние мэнээсы, помзавы, инженеры и техники по исполкомовским приемным на регистрацию, чтобы - в этот раз повезет! - легально окунуться в коммерческую стихию. Подобно леммингам, идут они гуртом топиться, и не втемяшить им в головы, что без начального капитала нечего делать в этой сырости и непредсказуемости. Верит каждый в свою счастливую звезду, что сосед-то по очереди глупее, а он - кандидат таких-то наук или кстати на бухгалтерше женился. Ах, сколько их, крутых и речистых, каждый со своим "ноу-хау" толчется по исполкомам, регистрируя каждый свой "Олед"! Подуставшие от безденежья, отчего малословные, сходятся они поредевшим числом в другой очереди у Минфиновской приемной, чтобы исчезнуть вскоре навсегда, так и не обогатившись на шару.