говорилось, чтоб родители разрешали детям заводить себе собак; от собак у них улучшается характер, увеличивается ум и учеба идет успешнее… А мать с отцом, как назло, находились в огороде! Андрейка выскочил и заорал истошным голосом, чтобы бросили все, бежали скорей слушать радио: важное сообщение передают! Те все бросили, прибежали, а про собак передавать уже кончили, музыка началась… А когда Андрейка стал пересказывать своими словами умные советы ученых людей, ему не поверили, даже рассердились, что якобы напрасно испугал…

Однако Андрейка надежды не терял, так как ему не совсем запретили думать про собаку, а сказали, там видно будет…

Но вскоре и у самого Андрейки жизнь стала совсем тяжелая.

А началось прямо с пустяка!

Однажды последнего урока в школе не было, Андрейка освободился раньше и пошел отыскивать собаку, которая, конечно, не знала, что можно уже приходить к условленному месту. Он нес ей всякие недоеденные бутерброды и пончики, которые набрал в школьном буфете, даже поругался с буфетчицей тетей Раей, мечтавшей прикарманить все объедки для своей свиньи. Андрейка ей так прямо и сказал, что домашним свиньям, значит, разрешается наедаться, а государственная собака должна, что ли, с голоду помирать?

Он повстречал много собачонок, бегавших по тюковским улицам, но все были другие…

А та собака вроде бы раз промелькнула в самом конце длинной улицы. Андрейка побежал туда, но и там ее не обнаружил…

Нигде собаки нет! А у одного палисадника девчонка Андрейкиного возраста стоит, прислонясь спиной к калитке, и на Андрейку смотрит смеющимися глазами… У самой волосы – прямо лисьей рыжины, носик длинноватый, вздернутый, и Андрейка тотчас сообразил, что девчонка – точь-в-точь та красивая лиса на картинке, где она готовится съесть колобок! Он приостановился и сказал девчонке, чтобы она знала, на кого похожа:

– Рыжая лиса!

Девчонка моментально выпалила в ответ:

– Абдурахман!

– Рыжая лиса! – повторил Андрейка.

Мартын с балалайкой! – Рыжая лиса! Девчонка больше ничего не ответила и важно ушла в калитку, Андрейка пошел дальше, но тут из калитки выскочил миленький карапуз весь в военном: в ремнях, фуражке, с саблей и кобурой – и заорал вслед Андрейке: Выхухоль!

За ним из калитки еще несколько мелких детишек высыпало посмотреть, что теперь будет делать Андрейка. Андрейке последнее слово показалось почему-то обидным, и он вернулся, чтобы попугать пузатую мелочь. Малыши убежали во двор и подняли страшный визг. Калитка вдруг отворилась и на улицу один за другим начали выскакивать уже настоящие мальчишки, которых повыскочило не меньше семи человек, и все до одного самые опасные в Тюковке драчуны и обидчики, всегда державшиеся вместе, а главным у них считался Носарь.

Это была такая компания, которую нужно всегда обходить, стороной, ни в коем случае не связываться, а стараться, чтобы они не привязались. И обошел бы Андрейка этот дом за три улицы, кабы знал, что с виду безвредная Лиса состоит под их защитой.

Андрейке прямо повезло, что учился он в другой смене, не ними, а вот Алехе с Моськой здорово от них доставалось… И ничего не поделаешь, потому что отчаянными мальчишками прямо кишела громадная Тюковка, не то что маленькое Шапкино, где ребят раз, два, и обчелся… Тут не до того, чтобы бороться с могущественными тюковцами, которые вообще чужих не любили и всячески преследовали, а уж если их затронуть, тогда хоть в школу бросай ходить.

И надо же было так произойти, что Андрейка не только оскорбил их сестру, назвав Рыжей Лисой, но среди них вдобавок оказался и Кенгура, которого Андрейка рассмеял в лагере, когда тот был статуей. Знай он, что Кенгура тоже состоит в этой компании, нипочем не стал бы его затрагивать, пускай бы стоял хоть до самой зимы.

Если бы не злопамятство Кенгуры, может, все как-нибудь и обошлось бы, да и девчонка, похоже, не сильно обиделась, и даже наоборот – поглядывала на Андрейку через заборчик смеющимися глазами и прыскала, будто Андрейка чем ее рассмешил… Правда, военный карапуз, выскочивший вперед всех, грозно кричал:

– Сейчас тебе влетит! А Носарь со своей шайкой уже настигли Андрейку, окружили, и схватили, и не вырваться, и не убежать… Кругом – тюковские, и все один одного опасней: Партизан, и Простуженный, и Китаец, и Лелик… И, конечно, сам Кенгура. Тот горячился и радовался больше всех: скакал впереди и вокруг Андрейки не хуже настоящего кенгуру, топал от радости ногами и восклицал противным голосом:

– Ага, попался! Ага, попался! Держите его крепче, ребята! Вот когда ты попался!

И военный карапуз тоже радовался поимке Андрейки, крича:

– Сейчас тебе влетит!

На Андрейкино счастье, отсутствовал самый опасный – длинный Жорка. Он был сильно начитан и выдумывал для Носаря, как все делать, чтобы выходило интересно и по правилам, а необразованный Носарь его слушался.

– Тих-ха! – скомандовал своим Носарь, похожий на дурака Емелю из сказки, и обратился к Андрейке: – Отвечай мне немедленно: чего ты тут делаешь на нашей улице, откудова взялся и прочее.

– Вообще-то я… – начал Андрейка, улыбаясь как можно добродушнее и соображая, чем бы задобрить тюковских. – Разве вы меня не знаете?… А я вас знаю! Вас все знают… уважают!… Вот у нас, в Шапкине…

– А-а! Ты шапкинский! – обрадовался Носарь. – Давно не попадалось в наши лапы шапкинского! Отвечай мне немедленно: какое ты имеешь право за нашими девчатами гоняться?

Сам Носарь без Жорки не умел придумать ничего такого интересного, что можно было бы сделать с пленным Андрейкой, а остальные тюковские не вмешивались.

Приметив, что Носаревы волосы по рыжине смахивают на девчонкины, хоть не такие выдающиеся, а нос длинноватый и вверх загибается, как у Братца Лиса из книжки, Андрейка смекнул, что девчонка, видать, приходится Носарю сестрой или какой другой родней, и объяснил, приветливо оглядываясь в ее сторону:

– Да я шел… Вижу: что это за такая девочка красивенькая живет… Подошел посмотреть, а она…

– Мальчишки, не трожьте его! – распорядилась Лиса, прихорашивая волосы. – Лучше отпустите…

Но военный карапуз, воинственно суя во все стороны кулаками, заорал:

– Не пускать!!

Да и Носарю, видно, неохота было просто взять да и отпустить шапкинского, раз уж попался, и, подумав, он велел:

– Рассказывай свою автобиографию!

– Да я… одним словом… из цирка! – ни с того ни с сего ляпнул Андрейка.

Тюковские так удивились, что даже бросили Андрейку держать, а сам Носарь разинул рот.

– Врешь! – злобствовал Кенгура. – Как ты можешь быть из цирка, когда сам только