беспокойные размышления и, будучи Арчибетто, беспокоился с чрезвычайным рвением… Пока к исходу третьего дня с ним не произошло нечто странное.

Внезапно его воспаленный разум затих, и на Арчибетто снизошло глубокое спокойствие. Он ощутил даже что-то вроде оптимизма по поводу своей дальнейшей судьбы. И он совсем перестал думать про Инквизицию, а погрузился в воспоминания о единственной женщине в своей жизни, которую действительно любил. И потерял ее, притом дважды. Сперва она взяла себе другого мужчину, а затем ее взяла смерть.

Эту женщину звали Мария Авоннония. Она была полновластной хозяйкой крупной транспортной компании в Модене, умелой рукой повелевая многочисленными работниками, фургонами и сотнями маленьких, но ужасно упрямых мулов. Арчибетто шутливо называл ее Мулаткой, а Мария именовала его Словесником, ведь тогда он еще сочинял стихи, почитая себя поэтом, а зарабатывал на хлеб в скромной должности писаря.

В их взглядах и вкусах было много общего. Кое в чем они походили друг на друга как двойняшки, брат и сестра, зато в остальном расходились почти до противоположности. Их роман был пылким и длился довольно долго, но однажды Мария сказала ему, что влюбилась в другого.

Как ни странно, но после этого между ними установилась теплая дружба. Что шокировало приятелей Арчибетто, не говоря уж о новом любовнике Марии, и все кругом считали такое положение вещей совершенно неестественным. Но Словеснику и Мулатке было на это глубоко наплевать. Арчибетто просто игнорировал друзей, если те особенно на него наседали, а Мария управлялась со своим мужчиной точно так же, как с упрямыми мулами: ласково, но железной рукой.

А потом разразилась одна из тех гнилых лихорадок, что время от времени победоносно прокатываются по всему бассейну реки По. И эта хворь унесла его Мулатку, и ее любовника, и почти всех друзей и знакомых Арчибетто, так что он сразу же согласился, когда Портас предложил ему новую перспективную работу, связанную с чудесами computos. И новый жизненный путь увел Арчибетто из пораженной лихорадкой печальной Модены, освободил его душу и мысли, подарил ему цель жизни, успех и благосостояние… И довел до тюремной камеры Ватикана в конце концов.

Но Мария никогда не уставала напоминать Арчибетто, что в любой, даже самой тяжкой жизненной ситуации можно и нужно обнаружить положительную сторону. Надо только поискать и найти то, во что ты поверишь, говорила она. И порадоваться хотя бы на единственный миг! Он припомнил и другие простые, но мудрые истины, которые слышал от Марии, и подумал, что Мулатка все же успела преподать хороший урок своему Словеснику.

«Не знаю, что будет, если меня начнут допрашивать под пыткой, — честно признался самому себе Арчибетто. — Но сейчас я пока еще жив и здоров, в здравом уме и твердой памяти. Держу себя в руках, от страха не помираю. Я — это я. И это само по себе замечательно!»

Он закрыл глаза и перед его мысленным взором возникло ее прелестное, чуточку лукавое лицо. Мария Мулатка проказливо улыбнулась ему, и Арчибетто улыбнулся в ответ. А потом поудобней устроился на топчане и заснул глубоким, спокойным сном.

Утром четвертого дня за ним наконец явился инквизитор. Это был не ассистент в грубой шерстяной рясе, а полномочный представитель Карающей Руки в парадном церемониальном облачении. Крайне вежливо он пригласил Арчибетто проследовать за ним в палаты Совета по новым чудесам. С не менее изысканной вежливостью Арчибетто принял это приглашение. Стараясь не расплескать воцарившийся в его душе покой, он облачился в самое темное и скромное из своих одеяний и отправился на судилище.

Он ничуть не удивился, обнаружив, что в Большом холле его дожидается Портас. Весь груз, конфискованный у Арчибетто, тоже оказался здесь, его распаковали и аккуратно разложили на нескольких простых столах, должно быть, позаимствованных из хозяйственной мебели. Большой холл оказался огромным роскошным залом с изящными арками, которые подпирали стройные колонны, и невероятно высоким сводчатым потолком. Далеко вверху многочисленные круглые окошки проливали яркий утренний свет на колоссальные фрески, живописующие канонические эпизоды Небесного суда в впечатляющих, леденящих душу подробностях. Внизу, под бдительными взглядамистражи и инквизиторов Портас с понурым видом нервно занимался соединением компонентов. Заметив Арчибетто, он оживился и призывно помахал рукой.

— Друг мой, помоги мне привести эту систему в рабочий вид, — сказал он вполголоса, когда Арчибетто подошел. Глаза Портаса опухли и казались воспаленными, по шее стекали струйки пота. — Ты должен все сделать так, словно от этого зависит твоя собственная жизнь… Впрочем, так оно и есть…

Они занялись работой, переговариваясь шепотом. Портас немного успокоился, но потом опять занервничал.

— Кажется, Операриус и его computos тоже здесь, — пробормотал он. — Сдают свой экзамен где-нибудь по соседству.

— Уж конечно, praefectus, не ради обычного сравнения аналогичных продуктов?

— Тс-с-с! — взволнованно прошипел Портас. — Полагаю, что они решают вопрос о душеспасительности либо душегубительности dynamos.

Слухи и пересуды по поводу того, имеет ли Ватикан dynamos и динамические устройства или же не имеет, бесплодно гуляли по Италии годами. Бесконечные ученые дискуссии касательно природы новых чудесных изобретений и технологий не принесли ничего конкретного или утешительного. Святой Престол словно в рот воды набрал, не было ни устных заявлений высших иерархов Церкви, ни папского декрета по этому поводу. Многие полагали, что магическими штучками должна заняться Инквизиция, но и она предпочитала сохранять загадочное молчание, по обыкновению, с пылом преследуя еретиков, евреев, язычников и неверующих.

— Вероятно, мы здесь для того, чтобы на практике решить этот вопрос? Ценою наших жизней и знаний? — мрачно предположил Арчибетто. — Но я надеюсь, что Господь все-таки даст нам ответ…

Он зажмурился на секунду, пытаясь мысленно нарисовать светлый образ Господа, но вместо этого ему улыбнулась Мария Мулатка. Казалось, она говорит Арчибетто: «Нет, дорогой мой, ты должен решить это сам!».

Когда они с Портасом полностью завершили сборку и обернули металлические соединения не пропускающей dynamos липучей лентой, к ним приблизился вежливый инквизитор, волоча за собой толстый кабель. С насмешливой улыбкой он вручил этот кабель Портасу и, не сказав ни единого слова, удалился.

— Мм-да, — раздраженно промычал Портас. — Выходит, что они получают откуда-то динамическую энергию… Ты замкнул главную цепь?

— Конечно, signor.

— Что