самую разнообразную помощь, а также — больше всех остальных — моей жене.

Длинный корабль под парусами. Картина X. Лиса

Глава I Морские скитальцы

Дерзкие в самых безрассудных деяниях,

Бремя коня моря…

В самом слове «викинг» живет романтика. Ни один другой народ не может сравниться колоритностью с образом этих бешеных белокурых гигантов, державших в страхе добрую половину побережья всей Европы. От знойной Африки до льдов севера России, от Дублина до Константинополя едва ли найдется берег, не усвоивший, что значит знамя с изображением ворона.

Являя собою пример суровой жизни и героической смерти, эти, по сути своей, обыкновенные грабители обязаны своим особенным очарованием именно искусству мореплавания. Вообразите себе сухопутного викинга, и его образ сразу же потеряет всю свою силу. Слава военных подвигов закрепилась за норвежцами, однако все они — и норвежцы, и датчане, и шведы — без сомнения занимают достойное место среди самых первых в мире моряков. Обратитесь, например, к мореходам древнего Средиземноморья: большая часть путешествий классической эпохи представляла собой не более чем обычное плавание вдоль побережья. Когда галеры Цезаря шли к Британии, капитаны прокладывали свой курс от мыса к мысу вдоль берегов Испании и Галлии. Не часто случалось так, чтобы их нельзя было заметить с берега. Норманны же, напротив, подобно одним только финикийцам, не испытывали никакого страха перед плаванием в открытом море. Какие другие морские плавания древности можно сравнить с путешествиями в Исландию или в Гренландию, не говоря уж об Америке?!

Едва уловимая притягательность присуща самому слову «викинги», несмотря на то, что оно значит просто «люди из залива». Имя «норманны» также не затмило славу опустошителей Британии. Но блеск их тускнеет, когда историки беспристрастно навешивают ярлык «датчане», «даны» и на датчан, и на шведов, и на норвежцев, причем и на моряков, и на сухопутных жителей. «Морские конунги» звучит уже более внушительно. Правда, звание это было лишь почетным титулом, который носили викинги исключительно благородного происхождения, командовавшие собственными эскадрами на море: «с огромным войском, но без земли», как говорится в сагах. Я полагаю, что в этой книге будет лучше всего употреблять слова «викинги» и «норманны» как синонимы, в то время как две народности различать при помощи слов «норвежцы» и «даны».

Карта «На запад через море»

Если задаться вопросом: «Кем были викинги?», то ответ очевиден: они — пираты-скандинавы эпохи викингов. На первый взгляд все просто. Однако границы самой эпохи викингов определить ничуть не легче, чем границы любой иной «эпохи». У нее нет определенного начала и фиксированного конца. В самом лучшем случае мы можем утверждать, что она началась тогда, когда в туманной древности на берег Англии были вытащены первые черные корабли, и продолжалась все то время, пока норманны постепенно превращались в более или менее законопослушных граждан. В грубом приближении эпоху викингов обычно связывают с периодом между девятым и одиннадцатым столетиями. Но даже в таком случае к эпохе викингов придется отнести значительные промежутки времени до и после указанных границ. Если обратиться, например, к завершению эпохи викингов, то викинги с островов Северной Британии нападали и предавали огню наше побережье приблизительно вплоть до тринадцатого столетия: спустя многие годы после того, как норманны проложили путь от своей родины через Северное море, Свейн, которого называют «последним из викингов», но который, собственно говоря, не был последним, погиб с окровавленным мечом в руке уже во времена правления Генриха II.

Точно так же обстоят дела и с началом эпохи. В самом конце восьмого столетия норвежцы высадились на побережье Англии, возле Дорчестера, и убили обратившегося к ним за разъяснениями чиновника. Они разграбили несколько английских аббатств и, пройдя по северу Шотландии, добавили к этому списку Айону и церковь в бухте Дублина. «Вот церковь святого Кутберта, обагренная кровью священников Христа», — восклицает живший в восьмом веке монах со Святого острова.

Судя по всему, эти ранние набеги — одни из первых случайных разведок, которые в поисках легкой добычи проводились викингами повсюду. Возможно, что такие грабительские походы были делом даже отдельных семей — эти первые волны того прилива, который вскоре во внезапном своем неистовстве должен был затопить берега всей Британии: от дальних Шетландских островов вплоть до островов Силли.

Первыми, кто нанес удар, были норвежцы, выходцы из Норвегии. Вынужденные жить изолированными группами на берегу фьордов или заливов по причине того, что внутреннюю часть их страны составляли горы, норвежцы уже обладали всеми теми инстинктами и чертами, которые с такой интенсивностью были выражены в викингах. Кроме того, каждый норвежец был индивидуалистом, постоянно сражавшимся за свою землю. Рыбой — его основной жатвой — он располагал в изобилии; труд же в пределах своего хутора не давал развернуться его темпераменту и бьющей через край энергии. Ему требовались смена обстановки и приключения — какой же иной путь был для него лучше, чем путешествие по морю, дорога к которому начиналась прямо у дверей его дома?

К тому времени викинги уже обучились своему ремеслу, на протяжении многих столетий совершая набеги и отражая вражеские нападения на всем пространстве Балтийского моря, а также вдоль ближайших берегов к югу от Норвегии. Эти походы изобиловали славными сражениями, но добычу Балтика давала скудную. Там не было ни аббатств, которые можно было бы разграбить, ни чужих земель с новыми, невиданными богатствами, которые можно было бы захватить. Британия же сулила норвежцам все, что морской разбойник мог пожелать, стоило только указать ему к ней путь. Пришедший с неведомого Севера, он, помимо своего вооружения, пугал своей таинственностью. Его корабль, словно разинувшее пасть чудище морских глубин, исчезал за горизонтом столь же внезапно, как и появлялся, и следами его на земле оставались лишь дымящиеся развалины. Нетрудно представить себе и триумфальное возвращение искателей приключений к причалу семейного имения. Одного только взгляда на длинный корабль, доверху нагруженный богатствами, или на украшения из золота и серебра, в которые хвастливо разрядилась его команда, было достаточно, чтобы внушить неугомонной молодежи