богатый, работают не за зарплату — а чтобы требовать бакшиш. Электрик, дворник, врач, учитель — любому денег принесите, и лишь тогда процесс пойдет. И только почтальон, как дурик, для вас работает: в натуре бесплатно ящики несет!

Вот он подходит к бандероли. И говорит ей: слышишь, что ли, уехать хочешь побыстрей? В ответ — молчание, и только. Он снова ей: ну дай хоть сколько? Хоть стольник! Ну хоть пять рублей! Молчит коробка из картона. Он — хрясь ее в конец вагона. Берет другую, пять кило. И шепчет ей: уехать надо? У нас бензина маловато, у нас дороги замело, у нас напарники в запое, у нас… да блин, да что ж такое? Да хватит тут молчать, ответь! Ведь есть же деньги, я же вижу! Берет он клещи, пассатижи и лезет внутрь посмотреть.

И так весь год. Шесть дней в неделю. И вам, мерзавцы, неужели уперся рогом ваш eBay? Нашел устройство сканить фотки? Купи себе бутылку водки в ларьке за те же сто рублей! Компьютер хочешь по дешевке? Катись к барыгам на оптовке — в ларек «ломбард» для алкашей! Нашла машинку с оверлоком, чтоб платье шить электротоком? Не ерничай, руками шей! А то, блин, умные такие! Хотят, чтоб им почтамт России, как мальчик, бегал в каждый дом! Ты назаказывал посылки, а почтальон — таскай носилки с твоим (заметь: твоим) добром? Поэтому скажу я вот что: скажи спасибо, гад, что почта еще работает хоть как! Ты поворчи еще немного — и будешь сам по всем дорогам свое добро возить, чудак!

3. Политическая фантазия

Бывшей теще друга брата позвонил один мужик: сомалийские пираты захватили Геленжик! Вдоль по пляжу разбрелись и — бултыхаются в воде: извините, здесь Тбилиси? Как, не здесь? Пардон, а где? Покажите пальцем точно — где оно, и как проплыть. Нам Тбилиси очень срочно, срочно нужно захватить!

С дружным криком «навалися!» ляжем на удачный галс. Пусть правительство Тбилиси в страхе кушает свой галс… тук-тук-тук! — из пулемета обстреляем берега, и пиратская пехота понесется на врага. Налетим как злая буря, с шумом, криками «ура!» Мы хотим узнать, что курят люди на реке Кура. Мы мечтаем о кумысе, обожаем виноград! Хочет захватить Тбилиси с детских лет любой пират! Хочет так, что прямо плачет — с криком «дайте, не могу!» Ведь в Тбилиси прячут чачу! И шашлык! И курагу! А вино! Вино, в натуре! Помидоры и кинза! А долма? А хачапури? Разбегаются глаза! Там раздолие для брюха в гордой маленькой стране! Даже галстуки, по слухам, там съедобные вполне!

А какие там девицы! А какие пацаны! Срочно всем ломать границы гордой маленькой страны! Блеют козы, плачут дети, валерьянку пьет народ! Интернет готовит сети, чтоб накинуть их вот-вот! Даже спутник в звездной выси объектив согнул в дугу: норовит поймать Тбилиси как барашка на лугу! Браконьеры, маргиналы, упыри издалека — все ползут сюда с кинжалом, как на запах шашлыка! Нападем коварно, ловко — из-за дальних гаражей. Что нам ваша джигитовка да метание ножей? Прямо на своей же вилле, перебив горшки, тазы, в плен возьмем Саакашвили за плантацию кинзы! Всех сметем, как море щепку! (Нам велели так в Москве.) Боже! Спрячь страну под кепку у себя на голове! Нам, мерзавцам и уродам, нужно, чтоб была война! Нам не нравится погода! Нам не нравится весна!

Та, что по земле шагает грозно, будто на таран. Та весна, что обостряет отношения у стран. Та весна, что душу гложет гордой маленькой стране. Все старается, как может, обостриться по весне! От нехватки витаминов обостряются носы, обостряются морщины, поднимаются усы. В каждом государстве, штате, что у этих, что у нас, начинают все блистать и — обостряться напоказ. Как кошмарные драконы в страшном бестолковом сне, обостряются законы, принятые по весне. Обостряется богема, и попса, и все подряд. Обостряется проблема: как не видеть в блогах мат. Просыпаются вандалы, что сидели взаперти. Обостряются скандалы в блогах-форумах Сети. Обостряются беседы в изощренных матюгах. Обостряются поэты (и тупят в своих стихах). Обостряются молитвы, рассуждения про грех. Обостряется как бритва остроумие у всех. Обостряется надолго с наступлением весны в человеке чувство долга (в смысле, все ему должны). И как раз в такую пору, вызывая море слез, обостряется матерый затаившийся психоз.

Вы, как теща друга брата, выслушать меня должны: сомалийские пираты захватили полстраны! Взрывы! Битвы! Танк навстречу! Бух, бабах и у-лю-лю… здесь членораздельность речи мужика свелась к нулю. Теща не перебивает — а зачем перебивать? У нее таких бывает каждый день звонков по пять.

Просто теща друга брата — психиатр.

4. Ода Перельману

С виду мужичок обыкновенный — в пиджачке, не бомж, не наркоман — взял да вывел формулу Вселенной русский математик Перельман. Вывел скромно, мелкими шагами, чтоб понять, как сделан этот мир. Показал ее старушке-маме и пошел на кухню пить кефир.

Формула далась ему не сразу — он к ней шел, как ежик сквозь туман. Целых двадцать лет ее, заразу, вывести пытался Перельман! Грыз гранит, как роет экскаватор, подбирался к ней издалека, мучил верный микрокалькулятор марки «Электроника МК». В формуле частей и скобок много: синус, тангенс, дельта, интеграл. В формуле была ошибка Бога (Перельман чинить ее не стал). Формулу найти мечтал бы каждый математик мира. Но она снилась Менделееву однажды (только тот не понял ни хрена). За нее отдать хоть жизнь, хоть почки обещал Эйнштейн. И он был рад отгадать три буквы в нижней строчке — те, что е = мс2.

Формула же всех процессов в мире, чтоб представить мог любой плебей: это где-то пятьдесят четыре метра интегралов и дробей. Если там подставить в логарифмы имя, телефон, объем груди, и еще чего-нибудь для рифмы вынести за скобки позади, сверху — GPS-координату, снизу — подпись, и число, и год… — то она покажет каждый атом! В смысле, что и где произойдет.

Если ж сократить ее безмерно, указав у формулы внутри, что пространство, как у нас, трехмерно, и константа Пи — примерно три, то для частной примитивной схемы в нашей галактической дыре формула рисует теоремы хоть Ферма, а хоть Паункаре. Этот-то пустяк по доброй воле Перельман и скинул в интернет, пререкаясь с анонимным троллем в чате «матанализ точка нет». И пошло… Закопошилась пресса. Крики «Гений!», «Бред!», «Мое, отдай!» (оказался тролль — большой профессор, как считает весь его Китай).

И уже наутро Перельману раздались звонки его коллег: мол, какие творческие планы? Допиши-ка восемь человек в авторы статейки по секрету. Ты ж в науке, не в монастыре. Мы ж все вместе доказали эту… как там, говоришь? Пуанкаре?

Отключив мобильник от эфира, телефону оборвав шнурок, Перельман собрался за кефиром. Хорошо, что посмотрел в глазок! У