любишь мороженое? А где мама?
— Конечно, люблю… мама скоро придет, а пока ты должна пойти вот с этой тетей, хорошо?
— Мама будет ругаться, — девочка насупилась.
— Не будет. А я приду и принесу много-много мороженого с вишневым вареньем…
Когда девочку увели, он включил монитор и посмотрел последние известия. Район со злополучным магазином был оцеплен, Чужой, кем бы он ни был, не выберется — теперь им займутся бригады спецподразделения.
Похоже, однако, что он никому не причинил вреда — во всем виноват спятивший космолетчик, который стал палить по простым людям.
Только почему-то никто из спасенных не может внятно описать Чужого — а тут ещё и мороженщик!
Он вздохнул. Надо обязательно узнать, в каком состоянии мать этой девочки…
— Всё совершенно реально, — Лукас запер двери в зал, где находилась Вещь. — Её исследовали, и каждый раз получали результат, соответствующий желаемому… — То есть? — Всё, что ты видишь — настоящее. С соответствующими характеристиками — физическими, химическими и так далее. Но истинную природу самой Вещи мы никогда не сможем познать, потому что мы не можем её увидеть. Мы видим только то, что хотим… — А если я захочу увидеть Вещь? — Не сможешь захотеть. — Почему? — Потому что ты не можешь себе представить то, чего нет. Вещь непознаваема, поэтому для нас она как бы не существует.
— Я боюсь, Лукас. — Чего? Девушка, нахмурившись, молчала. — Объясни. Я ведь правильно понимаю, это не простая ксенофобия? — Конечно, нет… но, послушай, что мне помешает, предположим, пожелать космический корабль? Он что, в самом деле появится? И что тогда помешает ему взлететь? — Ничего. — То есть? — Ничего не помешает. Как я тебе уже сказал, все, что есть Вещь — совершенно реально в физическом смысле… во всех смыслах. Для того, кто этого желает, естественно. Корабль взлетел бы… но он никогда не появится. — Но почему? — Почему… знаешь, Теа, человек сам загнал себя в рамки определений и понятий. Если он во что-то верит, оно сбудется, если же нет… не понимаешь? Посмотри на табличку. Она послушно взглянула на табличку. — Всё ещё не понимаешь, Теа? "Вещь с планеты Рай — мираж космической пустыни". Мираж, Теа! Люди и не думают, что это абсолютно реально! Они на самом деле видят миражи! — Значит, чтобы получить реальный корабль, надо пожелать реальный корабль? — Да. — А если из-за Вещи погибла цивилизация номенов? Ты ходишь по лезвию бритвы, Лукас… но меня это не касается. Прощай. Спасибо за рассказ о Грегоре. — До встречи, Теа. — Прощай, Лукас. Я сюда не вернусь. Служитель задумчиво смотрел, как два подметальщика, столкнувшись, потеряли ориентацию и принялись кружиться вокруг своей оси.
— Господин директор… Лукас обернулся. Служитель загнал роботов в "техническую нору" — отверстие в стене, куда подметальщиков прятали, когда работа заканчивалась, — и теперь смотрел на директора института. Невысокий человек средних лет, молчаливый и хмурый — Лукас, как ни старался, не смог вспомнить его имя. — Слушаю? — Позвольте мне взглянуть на Вещь. — Взглянуть на Вещь? Разве это запрещено? Завтра я открою зал, вы придете и… — Нет, — человек смотрел с такой мольбой, что Лукасу сделалось не по себе. — Сейчас. Прошу вас. Умоляю. Хотите, я встану на колени? — Не стоит, — мысли Лукаса лихорадочно заработали. — Пойдемте со мной. "В чем дело?" Определенно, служитель хочет от Вещи чего-нибудь этакого и боится, что это увидит кто-то ещё. Значит, он попросит, чтобы ему разрешили войти в зал одному. Ну и что? Навредить Вещи он не сможет, это доказано. Где же здесь подвох? — Входите, — Лукас набрал код и двери раскрылись. — Я с вами? — Не стоит… И в этот момент Лукаса осенило. — Послушайте… Служитель обернулся. — Вы хотите увидеть их, я прав? Смертельная бледность разлилась по лицу человека, который хотел вернуть погибшую семью. — Но это будут не они, поймите. Вещь ответит на ваши мысли, вы увидите их. Они будут людьми, настоящими, из плоти и крови, но как только вы выйдете из зала, они исчезнут. — Я заберу их с собой и никогда не оставлю в одиночестве. Мы будем вместе. — Вам не позволят. — Кто? Вы? Лукас смутился. — Я живу в аду, понимаете? Моя жизнь превратилась в ад. Поэтому я не остановлюсь ни перед чем. Можете вызывать охрану… мы выйдем оттуда вместе, и если Вещь действительно то, что о ней говорят, меня никто не сможет остановить. — Они умерли! — крикнул Лукас вслед удаляющемуся служителю. — Те, кого вы там увидите, будут лишь ожившей фотографией! Роботами, как подметальщики!! Человек вздрогнул, и в этот момент открылась вторая дверь.
Она совсем не изменилась, как будто не прошли годы. — Дети спят, — он ощутил её объятие, как будто во сне. — Я соскучилась… где ты был так долго? — Я заблудился, — прошептал он. — Я долго вас искал. Ты… как? — Прекрасно, — её волосы пахли очень сладко. Он и забыл… Она была живая.
— Всё совершенно реально, — Лукас запер двери в зал, где находилась Вещь. — Её исследовали, и каждый раз получали результат, соответствующий желаемому… — То есть? — Всё, что ты видишь — настоящее. С соответствующими характеристиками — физическими, химическими и так далее. Но истинную природу самой Вещи мы никогда не сможем познать, потому что мы не можем её увидеть. Мы видим только то, что хотим… — А если я захочу увидеть Вещь? — Не сможешь захотеть. — Почему? — Потому что ты не можешь себе представить то, чего нет. Вещь непознаваема, поэтому для нас она как бы не существует.
5
ЕМУ принесли Вещь поздно ночью. В институте были помещения, специально оборудованные для исследования внеземных артефактов, и все сотрудники, поднятые из постелей по сигналу тревоги, ждали приказов на своих местах. — Это не опасно, Лукас? — спросил один из помощников. — Это наша работа, ты же знаешь. Мы должны исследовать его. На самом деле он боялся до дрожи в коленках… Полицейские и бригада спецназначения вошли в холл Института, и вместе с ними пришла Вещь. Он увидел её и понял, что мир изменился.— Я боюсь, Лукас. — Чего? Девушка, нахмурившись, молчала. — Объясни. Я ведь правильно понимаю, это не простая ксенофобия? — Конечно, нет… но, послушай, что мне помешает, предположим, пожелать космический корабль? Он что, в самом деле появится? И что тогда помешает ему взлететь? — Ничего. — То есть? — Ничего не помешает. Как я тебе уже сказал, все, что есть Вещь — совершенно реально в физическом смысле… во всех смыслах. Для того, кто этого желает, естественно. Корабль взлетел бы… но он никогда не появится. — Но почему? — Почему… знаешь, Теа, человек сам загнал себя в рамки определений и понятий. Если он во что-то верит, оно сбудется, если же нет… не понимаешь? Посмотри на табличку. Она послушно взглянула на табличку. — Всё ещё не понимаешь, Теа? "Вещь с планеты Рай — мираж космической пустыни". Мираж, Теа! Люди и не думают, что это абсолютно реально! Они на самом деле видят миражи! — Значит, чтобы получить реальный корабль, надо пожелать реальный корабль? — Да. — А если из-за Вещи погибла цивилизация номенов? Ты ходишь по лезвию бритвы, Лукас… но меня это не касается. Прощай. Спасибо за рассказ о Грегоре. — До встречи, Теа. — Прощай, Лукас. Я сюда не вернусь. Служитель задумчиво смотрел, как два подметальщика, столкнувшись, потеряли ориентацию и принялись кружиться вокруг своей оси.
6
О СВОИХ ПЛАНАХ он никому не рассказывал. Зачем? Он знал, что поступает правильно. Устроиться на работу в музей было непросто, но пасовать перед лицом трудностей было не в его привычках. … казалось бы, что может быть проще, чем пойти в музей и просто посмотреть на Вещь? Однако он чувствовал, что это было бы ошибкой. Следовало сначала убедиться, что Вещь сможет сделать то, что он у неё попросит. И ещё он боялся. Он начал издалека — собирал сведения, постепенно подбирался всё ближе и ближе к заветной цели. Фотография, на которой они все вчетвером праздновали пятый день рождения Малышки, каждый день напоминала ему, а то и подсказывала, что следует делать. … он помнил этот праздник, будто не прошло шесть лет. Они веселились так, словно чувствовали, что это последний день. Тесть даже прослезился от умиления. "Вы такая красивая пара, — сказал он. — И дети у вас точно ангелы…" Ночью они погибли в огне. А он был безумен до тех пор, пока не услышал о Вещи.— Господин директор… Лукас обернулся. Служитель загнал роботов в "техническую нору" — отверстие в стене, куда подметальщиков прятали, когда работа заканчивалась, — и теперь смотрел на директора института. Невысокий человек средних лет, молчаливый и хмурый — Лукас, как ни старался, не смог вспомнить его имя. — Слушаю? — Позвольте мне взглянуть на Вещь. — Взглянуть на Вещь? Разве это запрещено? Завтра я открою зал, вы придете и… — Нет, — человек смотрел с такой мольбой, что Лукасу сделалось не по себе. — Сейчас. Прошу вас. Умоляю. Хотите, я встану на колени? — Не стоит, — мысли Лукаса лихорадочно заработали. — Пойдемте со мной. "В чем дело?" Определенно, служитель хочет от Вещи чего-нибудь этакого и боится, что это увидит кто-то ещё. Значит, он попросит, чтобы ему разрешили войти в зал одному. Ну и что? Навредить Вещи он не сможет, это доказано. Где же здесь подвох? — Входите, — Лукас набрал код и двери раскрылись. — Я с вами? — Не стоит… И в этот момент Лукаса осенило. — Послушайте… Служитель обернулся. — Вы хотите увидеть их, я прав? Смертельная бледность разлилась по лицу человека, который хотел вернуть погибшую семью. — Но это будут не они, поймите. Вещь ответит на ваши мысли, вы увидите их. Они будут людьми, настоящими, из плоти и крови, но как только вы выйдете из зала, они исчезнут. — Я заберу их с собой и никогда не оставлю в одиночестве. Мы будем вместе. — Вам не позволят. — Кто? Вы? Лукас смутился. — Я живу в аду, понимаете? Моя жизнь превратилась в ад. Поэтому я не остановлюсь ни перед чем. Можете вызывать охрану… мы выйдем оттуда вместе, и если Вещь действительно то, что о ней говорят, меня никто не сможет остановить. — Они умерли! — крикнул Лукас вслед удаляющемуся служителю. — Те, кого вы там увидите, будут лишь ожившей фотографией! Роботами, как подметальщики!! Человек вздрогнул, и в этот момент открылась вторая дверь.
Она совсем не изменилась, как будто не прошли годы. — Дети спят, — он ощутил её объятие, как будто во сне. — Я соскучилась… где ты был так долго? — Я заблудился, — прошептал он. — Я долго вас искал. Ты… как? — Прекрасно, — её волосы пахли очень сладко. Он и забыл… Она была живая.