Новиков В.И.,Кандахсазова Д.Р "ВСЕ ШЕДЕВРЫ МИРОВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ В КРАТКОМ ИЗЛОЖЕНИИ СЮЖЕТЫ И ХАРАКТЕРЫ РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА XIX ВЕКА" Энциклопедическое издание

Зачем и кому нужна эта книга

Такого издания на русском языке еще не было. Впервые предпринята попытка кратко пересказать самому широкому кругу читателей наиболее известные произведения отечественной и зарубежной художественной литературы. На Западе подобная практика существует издавна. Так, к примеру, элементарное представление о сюжете «Анны Карениной» зарубежный читатель может получить за несколько минут, ознакомившись с соответствующей главкой в немецком многотомном своде пересказов «Киндлерс Литератур Лексикон» или в итальянской литературной энциклопедии Бомпьяни. А вот «гордый внук славян» до сих пор такой возможности не имел, поскольку, пользуясь выражением булгаковского персонажа, «у нас не принято, а у них принято». У нас не принято было заниматься изданием компактных пересказов, более того — сама идея краткого изложения литературных шедевров долгое время наталкивалась на определенное сопротивление, обусловленное спецификой нашей культуры и национального менталитета. Пушкин, Лермонтов, Лев Толстой, Достоевской были для нас всегда больше, чем просто писателями, а созданное ими — больше, чем литературой. Доскональное знание классики, умение оперировать ее идеями и образами, цитировать наизусть не только поэзию, но и прозу — такова культурная норма российской интеллигенции.

Этот духовный максимализм в «самой читающей стране» распространялся и на зарубежную словесность. К примеру, для Ахматовой и Мандельштама, а также для некоторых их менее известных современников было вполне естественно свободно ориентироваться не только в «Евгении Онегине», но и в «Божественной комедии», зная ее не по переводам — по оригиналу. А, скажем, роман «Гаргантюа и Пантагрюэль» в шестидесятые — семидесятые годы, после выхода перевода Н. М. Любимова и монографии М. М. Бахтина о творчестве Рабле, стал неотъемлемой частью отечественной культуры. В такой ситуации знакомиться с сокровищами мировой словесности по кратким, сухим изложениям никому и в голову не приходило. Чрезвычайно показателен фрагмент выступления Владимира Высоцкого на одном из концертов: «Часто пишут записки: «Расскажите кратко о себе». Вот это вопрос! Это мне напоминает, как однажды во время экзаменов в школе-студии Художественного театра я, стоя в коридоре, получил записку от своего товарища с просьбой прислать шпаргалку. Буквально в этой записке было: «Напиши краткое содержание «Дон-Кихота». Далее в фонограмме, естественно, следует дружный смех аудитории. Однако, отдавая должное остроумию нашего прославленного барда, его позицию можно оспорить. Достаточно обратиться к опыту нескольких поколений филологов, изучавших на первом курсе университета историю зарубежной литературы средневековья и Возрождения, куда входит и «Дон-Кихот», и еще много-много произведений, общая величина которых раз в сто превышает объем прославленного романа Сервантеса. Прочесть за один семестр этот гигантский массив физически невозможно. Что оставалось делать? Многие студенты, сговорившись, делили между собой шедевры, читали их порознь, а потом пересказывали друг другу. Такое изучение называлось в шутку «фольклорным методом». А для полного и основательного овладения обязательными текстами у каждого оставалась впереди целая жизнь. Согласитесь, что «укороченное» и схематичное знание — ну, не «Дон-Кихота», конечно, а, скажем, «Беовульфа» или «Неистового Роланда» — все же лучше и полезнее их «честного» незнания.

Литература — это прежде всего искусство, но вместе с тем — информация, хотя и весьма специфичная. И информационный объем мировой художественной словесности непрерывно увеличивается, разрастаясь до все более внушительных размеров. На первый взгляд, в разряд бессмертных попадает незначительное число писателей и произведений, большинство же подлежит забвению. Но, в отличие от науки и техники, от идеологии, в художественной литературе новая информация не отменяет и не вытесняет прежнюю. Каждая литературная эпоха, создавая свои шедевры, требует открытия новой ячейки в памяти культуры и в сознании читателя. Уважающий себя интеллигент должен сегодня знать и Набокова, и Фолкнера, и Камю, и многих других корифеев нашего столетия, что не освобождает его от необходимости читать и понимать все те произведения, которые составляли круг чтения интеллигентов чеховской поры. Среди утопических лозунгов коммунистической эпохи был и такой: «обогатить свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество». Призыв красивый, но, увы, нереальный, поскольку у каждого человека только одна жизнь и одна память, едва ли способная вместить в себя совокупность духовно-интеллектуальных сокровищ всех времен и народов.

Каков же выход из этого неизбежного, с каждым веком усугубляющегося противоречия? Только один — систематизация, схематизация, каталогизация мировых книжных богатств. Между прочим, такую работу еще в IX столетии начал константинопольский патриарх Фотий, составивший «Мириобиблион» (переводится как «Множество книг» или как «Библиотека») — собрание кратких описаний произведений греческих и византийских авторов, включая сюда литературу церковную, светскую, историческую, медицинскую. Примечательно, что идея такой универсальной, всеобъемлющей библиотеки вновь сделалась актуальной тысячу сто лет спустя. В произведениях Германа Гессе и в особенности в новеллистике Хорхе Луиса Борхеса возникает образ «мир как библиотека». На исходе XX века и второго тысячелетия культура тяготеет к подведению итогов, к обобщению всего опыта мировой художественной словесности. Пора, пора единым взглядом окинуть все, что написано и прочитано человечеством, все, что предстоит унаследовать читателям нового века и тысячелетия.

Вот почему именно теперь стало и возможным, и необходимым такое издание, как «Все шедевры мировой литературы в кратком изложении», предназначенное как для «выборочного», так и для «сплошного» чтения, состоящее не из аннотаций, не из научных описаний, а из кратких пересказов важнейших произведений русской и мировой словесности. Само слово «пересказ» несет в себе смысловой оттенок сотворчества, недаром оно соотносимо с такими понятиями, как «сказ», «рассказ». Пересказ не есть нечто чужеродное литературе, к нему часто прибегают сами писатели. «…Девушка сама не глупая предпочитает дурака умному человеку <…>, и этот человек, разумеется, в противуречий с обществом, его