первобытным временам, состояли у германцев в поднятии кубков в память умершего и в возлиянии пива (в более поздний период — вина) в качестве жертвоприношения. «Первое возлияние, — издевательски говорит Хаген, — в память юного стража гуннов». Мрачная ирония Хагена усугубляется ещё и тем, что возлияния должны были скреплять дружбу между участниками пира, — здесь же пир превращается в кровопролитие.
(обратно)
1254
На Ортлиба обрушил жестокий Хаген меч… — В «Саге о Тидреке» Кримхнльда научает своего сына-подростка нанести пощёчину Хагену, который и отвечает ударом меча.
(обратно)
1255
…плохо воспитатель был за труд вознаграждён! — Здесь это убийство не мотивировано. Убийство дядьки наследника престола скорее могло бы быть объяснено версией, сохранённой «Сагой о Тидреке»: подросток ударил Хагена.
(обратно)
1256
И руку музыканту по локоть отрубил. — Хаген отрубил Вербелю правую руку, которой он принёс ложную клятву, когда, будучи послом Этцеля, приглашал бургундов в гости к гуннскому двору, обещая им гостеприимство. Однако из «Песни о нибелунгах» не явствует, что послы знали о замысле Кримхильды.
(обратно)
1257
Он за спину закинул стальной широкий щит… — То есть отказался от всякого прикрытия, — жест человека, который более не заботится о сохранении собственной жизни.
(обратно)
1258
Оружье опустили вассалы сей же час… — Сцена переговоров Гунтера и Дитриха и выход из зала людей последнего отвечают требованиям куртуазной этики. Дитриху удается вывести даже Кримхильду: Гунтер ещё не видит в сестре своего врага, к тому же она — дама, и бернец рыцарски её выручает. Однако разве то, что Кримхильда покидает поле сражения, не должно было вызвать возражений Хагена? Здесь чувствуется некоторая несообразность.
(обратно)
1259
И, на щиты облокотясь, вступили в разговор. — Щит, широкий сверху, суживался книзу, и, воткнув острый его конец в землю, боец мог опереться на верхний край.
(обратно)
1260
И, до того как гунны задавят нас числом, // Ещё не одного из них израним иль убьем… — После уничтожения бургундских рядовых воинов Гизельхер проникся сознанием неизбежности гибели собственной и своих соратников, но собирается как можно дороже продать свою жизнь. Хаген одобряет эту героическую решимость (строфа 2012).
(обратно)
1261
И вынесли из зала семь тысяч мертвецов. — Эпический поэт мыслит «большими числами». Любопытно, что один из средневековых «редакторов» рукописи «Песни о нибелунгах», смущенный столь высокой цифрой, заменил ее «двумя тысячами».
(обратно)
1262
Был Этцель не из робких… — Эти слова противоречат поведению Этцеля как в предыдущих сценах, так и в дальнейшем. Хотя Хаген его раззадоривает, намекая на то, что Этцель не возглавляет своей дружины, дальше воинственных жестов гуннский король не идёт, — он даёт себя «насильно остановить» (строфа 2022). Ср. с этим поведение хотя бы Иринга (строфа 2034 след.).
(обратно)
1263
Хлеб государя даром вся их орава ест. — Дружинники у германцев считались сотрапезниками вождя.
(обратно)
1264
Слыть за лгуна и труса я вовсе не охоч. — Речи Фолькера и Хагена раззадоривают противников, обвиняя их в трусости; это самое большое оскорбление для германского воина. Обмен подобными раззадоривающими речами перед схваткой — частое явление в средневековом германском эпосе.
(обратно)
1265
Он голоса их слышал… — Иринг был повергнут наземь в полном вооружении, и шлем не давал ему возможности видеть что-либо помимо находящегося прямо перед ним; вертя же головой, он выдал бы себя. Поэтому он мог полагаться только на свой слух.
(обратно)
1266
Дары от королевы вам принимать не след. // За золото Кримхильда на смерть отправит вас. — Получение даров влекло за собой обязательство по отношению к дарителю. Однако датчане тут же бросаются в бой — не ради королевских наград, а охваченные жаждой мести за убитого Иринга.
(обратно)
1267
Да не попустит Бог, // Чтоб нашего вассала мы, отдали в залог. — Сеньор и его вассал были связаны узами взаимной преданности, скрепленной клятвами. Воспевание дружинной верности — одна из центральных тем германской героической поэзии.
(обратно)
1268
Велю поджечь строенье я с четырёх концов… — Сожжение противника в доме — распространённая практика у германцев, засвидетельствованная исландскими сагами. Но в сагах, реалистически рисующих подобные случаи, люди, осаждённые в горящем доме, погибают, — автор же «Песни о нибелунгах» оставляет в живых часть бургундов и после пожара, очевидно, для того, чтобы не закончить эпопею их массовой гибелью и добавить ещё несколько впечатляющих картин героической смерти каждого из основных персонажей в отдельности. В «Саге о Тидреке» дом поджигает Хаген, для того чтобы при огне можно было продолжать бой. Хойслер отмечает, что пожар в зале играет в эпопее роль «чёткой цезуры», после которой происходят «разрыв мира и дружбы между близкими и друзьями» и роковые битвы между ними.
(обратно)
1269
Ты на людях чернишь меня, подлец… — Гнев Рюдегера вызван прежде всего тем, что его подозревают в трусости в присутствии двора, т. е. перед лицом короля, — отсюда его немедленная и столь бурная реакция, не свойственная, казалось бы, куртуазному человеку, каким был маркграф Бехларенский (см. строфу 2142).
(обратно)
1270
Коль скоро я бургундам служил проводником, // Не подобает, чтоб меня сочли они врагом. — Рюдегер имеет перед бургундами моральные обязательства, препятствующие ему выполнить обязательства вассала по отношению к господину, и этот конфликт, подробно изображаемый далее, ставит Рюдегера перед неразрешимой дилеммой. Рюдегер — воплощение рыцарской чести и верности, а сохранить верность обеим враждующим сторонам, между которыми он оказался, и соблюсти свою честь он не в состоянии. Выходом из этой трагической коллизии может быть только его смерть.
(обратно)
1271
Уж лучше я в изгнание с сумой уйду отсель. — Вассал мог расторгнуть отношения, связывающие его с господином, и Рюдегер готов прибегнуть к такому выходу, но прежде он обязан выполнить все обязательства, лежавшие на нём, и Этцель требует от него именно этого.
(обратно)
1272
В Бехларене бургундов, мне довелось принять, // Хлеб-соль водил я с ними, дарил подарки им. — Для понимания основных факторов,