Chinese Stories (Alexander Matlin)
Alexander Matlin
Home
About me
Contact Me
My Recent Photos
Africa
Alaska
America
Europe
Israel
North Greenland
Russia & Georgia
South America
My Stories
Chinese Stories
Stories in English
Stories in Russian
My Poems
Баллада о двух кандидатах
Глаголом жечь сердца
Поэма о дружбе
Прощай, Америка!
Размышления об Албании
Что там, в Thule?
My Youtube Videos
My Stories >
Chinese Stories
КИТАЙСКИЕ ИСТОРИИ
Предисловие
Эти истории написаны в 1991-м году, после того, как я по делам службы
несколько раз побывал в Китае. В те
времена Китай только начал открываться Западу.
Появление белого человека на улицах китайского города было редкостью. Тем более – белого американца. Тем более – белого американца, говорящего
по-русски.
С тех пор многое в Китае изменилось. Но что-то главное осталось. Нечто такое, что, наверное, никогда не
изменится. А мои китайские истории стали
чем-то вроде исторических свидетельств очевидца. В этом качестве они могут представлять
интерес для вас, дорогой читатель. Итак...
Я вернулся из Китая
Первый раз я пробыл там целый месяц. И вот я вернулся домой, в свой родной штат
Нью-Джерси. Звонит брат.
– Ну,
расскажи,– говорит. – Какое самое сильное впечатление?
– Такое, –
говорю, – что с продуктами хорошо.
Никакого дефицита. Заходишь в
магазин – полно жратвы. Покупай чего
хочешь.
Брат молчит, видно не верит. Я говорю:
– Правда, я не шучу. Фруктов – навалом. На каждом шагу частники торгуют. Мандарины, бананы, груши – пожалуйста. “Кока-кола” и “Спрайт” в банках продаются.
Такие же банки, как у нас, только по-китайски написано.
Брат ещё немного помолчал, а потом спрашивает:
– А
социализм там есть?
– Есть, -
говорю. – Сплошной социализм.
– И
советская власть есть?
– Ещё какая!
– А дефицита
нет?
– Нет, – говорю.
Социализм есть, а дефицита нет. И
очередей нет. Промтоваров в магазинах
полно. Конечно, не так, как в Америке
или, скажем, в Гонконге, но купить можно всё.
И одежда есть, и обувь, и всякая эта японская электроника.
Вот такое впечатление. Шок, можно сказать. Подивились мы вместе с братом: каких только
чудес не увидишь за морями-океанами! Тут
тебе и социализм, тут тебе и еда в магазинах.
Советская власть есть, а очередей нет.
Как это у них получается?
Социализм с человеческим лицом
Когда бы вы ни включили телевизор, там идёт
какое-то партсобрание, или съезд, или что-то в этом роде. Люди на трибунах произносят речи. Иногда они одеты в военную форму, на плечах
погоны. Что говорят – непонятно, но лица
серьёзные, полные ответственности за нижестоящий народ. Если нет съезда, тогда маршируют
физкультурники. Или девушки в
национальных нарядах со счастливыми улыбками поют что-то радостное.
Один раз показывали фильм явно романтического
содержания – про любовь китайца и русской девушки. Китаец был красивый, мужественный, а девушка
– так себе. Честно говоря –
замухрышка. Видно, лучше не нашли. Они ехали в поезде, за окном расстилались
родные просторы, и голос сказал довольно чисто по-русски:
– Поезд
прибывает, стоянка пять минут.
Так я понял, что они приехали в Советский
Союз. И точно, показали вечный огонь,
могилу неизвестного солдата, почётный караул и шелестящие берёзы. Девушка растрогалась, припала к плечу
китайца. Ещё сильнее зашелестели берёзы,
заколосились просторы, и я выключил телевизор.
Думаю, что роман закончился благополучно, но никакого намёка на секс по
телевизору всё равно не увидишь. Похоже,
что тема секса в Китае запрещена.
Это целомудрие хорошо гармонирует с государственной
политикой ограничения рождаемости. Китайской
семье разрешается иметь одного ребёнка.
Об этом мне конфиденциально поведал один знакомый молодой человек.
– А если заведёте второго ребёнка, вас ждёт суровое
наказание, – с грустью добавил он.
– Какое
наказание? – спросил я, вздрогнув, и в памяти всплыл леденящий душу китайский
анекдот про стерилизацию с помощью двух кирпичей.
Наказание оказалось не таким экзотическим, но не
менее жестоким. Провинившихся супругов
могут уволить с работы без права поступления на другую работу. Нет работы – нет зарплаты, нет рисовых
карточек, нет баллонного газа и всех остальных благ, которые прилагаются к
работе.
– Как же
тогда жить? – спросил я и покраснел, вспомнив, какими глупыми нам казались
вопросы американцев о Советском Союзе.
Мой собеседник снисходительно улыбнулся и объяснил,
что тогда придётся зарабатывать на жизнь каким-нибудь мелким бизнесом. Например, продажей мандаринов с лотка или,
скажем, починкой обуви. И я подивился
мудрости китайских законов, которые, ограничивая рост населения, одновременно
способствуют развитию частной инициативы.
Опиум для народа
Основная религия в Китае – буддизм. Есть там и мусульмане, есть немного
христиан. О евреях никто никогда не
слышал. За время моего пребывания в
Китае я видел с десяток буддийских храмов.
Все они похожи один на другой.
Перед входом горят красные свечи, чадят какие-то благовония, так, что не
продохнуть; наверно, это и есть опиум для народа.
Внутри храма на вас глядят свирепые, чудовищных
размеров воины с мечами. Их четыре, по числу
сторон света, и они охраняют Будду. Сам
Будда - тоже огромный, золотого цвета,
иногда многорукий, а иногда пузатый, как в смешных китайских сувенирах, которые
продают у нас в Чайнатауне.
Нарду в этих храмах всегда полно – и внутри, и
снаружи. Религия не преследуется, не
притесняется, но, похоже, находится под зорким надзором государства, как и
секс, как, впрочем, и всё остальное.
В одном маленьком городе я видел храм, такой же,
как все другие храмы: крыша с загнутыми вверх углами, жёлтые стены. Рядом шло строительство ещё одного, точно
такого же храма. Уже был возведён
каркас, и стропила на углах будущей крыши уже загибались вверх. На лесах висело красное полотнище, с виду
похожее на политический лозунг. Я
спросил переводчика, что там написано.
Он перевёл: «Завершим
строительство храма Божия в сжатые сроки с отличным качеством!».
Когда русский с китайцем были братья навек
Отзвуки тех далёких времён всё ещё раздаются в
Китае слабым эхом. То встретишь на улице
уродливую допотопную машину, оказывается – «Волга». То вдруг заметишь удивительную схожесть
военных знаков отличия. То увидишь
инженерные стандарты, мучительно знакомые, явно скопированные с советских, и
повеет далёкой скучной