- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (7) »
прачечной «Солнечный ручей» в Туикенхэме.
— Это нас не касается.
Нарушитель порядка, выпив в половине восьмого под моим личным наблюдением чашку чая с небольшим тостом, покинул участок в сопровождении мистера Таппа вскоре после десяти утра.
Старший офицер полиции Уэбб признал, что ему известны случаи, когда во избежание всяких неприятностей нарушители порядка называют себя вымышленным именем, однако отказался пускаться в дальнейшее обсуждение этого вопроса. Старший офицер полиции Уэйд, выразив сожаление по поводу того, что не имеет более времени общаться с нашим представителем, сказал, что, вполне вероятно, сможет узнать ту леди, если увидит ее еще раз. Не претендуя на компетентность в подобных вопросах, старший офицер полиции Уэйд полагает, что ее вполне можно назвать в высшей степени смышленой и исключительно привлекательного вида молодой особой. От мистера Джулиуса Таппа, владельца прачечной «Солнечный ручей», к которому наведывался наш представитель, мало чего удалось добиться, поскольку мистер Тапп на все обращенные к нему вопросы отвечал односложно: «Ответов не даю!» По счастью, наш представитель, возвращаясь обратно через сушильню, смог взять короткое интервью у миссис Тапп. Миссис Тапп вспоминает, что впускала одну молодую леди в дом утром в пятницу двадцать восьмого, как раз открыв дверь, чтобы взять оставленное молочницей молоко. Как отмечает миссис Тапп, голос у леди был осипший в результате того, как та сама разъяснила с милым смешком, что ей пришлось всю ночь пробродить по Хэм-Коммон, поскольку в тот вечер безмозглый носильщик на вокзале направил ее совсем не туда, а будить и тревожить соседей в два часа пополуночи леди не хотелось, что миссис Тапп сочла весьма благоразумным с ее стороны. Миссис Тапп описывает молодую леди как особу с весьма милыми манерами, однако по виду несколько утомленную, что и понятно. Леди спросила мистера Таппа, пояснив, что его приятель попал в беду, что ни в малой степени не удивило миссис Тапп, каковая лично ни с какими социалистами дела не имеет. Получив такое известие, мистер Тапп живо оделся и сбежал вниз, после чего ушел из дома вместе с молодой леди. На вопрос, что это за приятель такой, мистер Тапп крикнул на ходу, что миссис Тапп он незнаком, некто мистер Куинс, а может быть, Куинси. Миссис Тапп убеждена, что мистер Пэрэбл также является социалистом, и поговорка «рыбак рыбака…» ей хорошо известна. Однако она уже многие годы обслуживает мистера Пэрэбла и всегда считала его вполне приличным клиентом. И поскольку в этот момент появился мистер Тапп, наш представитель поблагодарил миссис Тапп за предоставленные сведения и удалился.
Мистер Хорациус Кондор-младший, согласившийся отобедать в обществе нашего представителя в ресторане «Холборн», вначале воздерживался от ответов на задаваемые вопросы, но мало-помалу снабдил нашего представителя следующей информацией: — Свое отношение к мистеру Арчибальду Куинси, Харкорт-Билдингс Темпл, я бы затруднился в точности определить. Как он относится ко мне, мне не совсем ясно. Временами мы с ним бываем очень дружны, а временами он бывает со мной груб и высокомерен, будто я прямо какой-то жалкий секретаришка. Утром в пятницу, двадцать восьмого, я не пошел в Харкорт-Билдингс к обычному времени, поскольку знал, что самого мистера Куинси там не будет, так как он договорился на десять утра взять интервью у мистера Пэрэбла для «Дейли Кроникл». Я позволил себе задержаться на полчаса, но он пришел только в четверть двенадцатого. Меня он как бы не заметил. Минут десять, может и поменьше, он расхаживал взад-вперед по комнате, бранясь и чертыхаясь и пиная все, что встречалось ему на пути. Он поддал оказавшийся на его пути низенький ореховый столик так, что тот угодил мне по ногам, и я решил воспользоваться этой возможностью, чтобы пожелать ему доброго утра, и после этого он, можно сказать, как бы очнулся. «Ну как прошло интервью? — спрашиваю. — Удалось выудить что-нибудь интересненькое?» «Вот именно, — отвечает он, — интересненькое! Прямо-таки очень даже интересненькое!» А сам как бы сдерживается, знаете ли, произносит слова медленно и с растяжкой. «Представляете, где он был вчера вечером?» — задает он мне вопрос. «Ну как же, — говорю, — верно, в Кэкстон-Холл? На митинге, где требовали освободить мисс Клебб?» Тут мистер Куинси потянулся ко мне через стол и приблизил свое лицо прямо к самому моему носу. «Не угадали! — говорит. — Еще разок!» Только мне было не до угадываний. Он больно зашиб меня столиком, и я уже слегка начал горячиться. «Да будет вам в игры играть, к тому же с самого утра!» — говорю я ему. «Он был в Эрлс-Корт! — восклицает мистер Куинси. — Танцевал танго с леди, которую подцепил в Сент-Джеймском парке!» «Ну а что тут такого? — возражаю я ему. — Ведь он вовсе не часто позволяет себе развлечения». Я решил, что ничего во всем этом особенного нет. Но мистер Куинси пропустил мое суждение мимо ушей и продолжал: «Тут появляется какой-то претендент — судя по моим данным, полный идиот, и сразу же между ними возникает драка. Пэрэбла забирает полиция, после чего он проводит ночь в арестантской при полицейском участке на Вайн-стрит!» Здесь, видно, я, сам того не желая, ухмыльнулся. «Смешно, не правда ли?» — язвительно замечает мистер Куинси. «Так ведь в этом деле есть и комичная сторона, разве не так? — говорю я. — И что теперь с ним будет?» «Меня волнует не то, что будет с ним, — отвечает мистер Куинси, — меня волнует, что будет со мной!» Я решил, что он не в своем уме. «Вы-то здесь при чем?» — спрашиваю. «Если старик Уотерспун окажется в благодушном настроении и с головой у констебля до пятницы полегчает, возможно, я отделаюсь штрафом в сорок шиллингов и общественным порицанием. С другой стороны, — продолжал он, постепенно обретая рассудительность прежнего мистера Куинси, — если с головой у констебля лучше не станет, а печенка у старого Уотерспуна разболится, надо готовиться к тюремному заключению на месяц без права замены штрафом. Это если я буду вести себя как круглый идиот…» Войдя, он оставил двери открытыми, что в дневное время у нас принято, поскольку наше помещение находится на самом верхнем этаже. И тут в нашу комнату вплывает мисс Дортон, секретарша мистера Пэрэбла. Меня она как бы не замечает. Падает в кресло и разражается рыданиями. «Он уехал! — всхлипывает она. — Взял с собой кухарку и уехал!» «Как уехал! — восклицает шеф. — Куда?» «В Финджест, — бормочет она сквозь рыдания, — в свой загородный дом! Едва вы ушли, как тут
Старший офицер полиции Уэбб признал, что ему известны случаи, когда во избежание всяких неприятностей нарушители порядка называют себя вымышленным именем, однако отказался пускаться в дальнейшее обсуждение этого вопроса. Старший офицер полиции Уэйд, выразив сожаление по поводу того, что не имеет более времени общаться с нашим представителем, сказал, что, вполне вероятно, сможет узнать ту леди, если увидит ее еще раз. Не претендуя на компетентность в подобных вопросах, старший офицер полиции Уэйд полагает, что ее вполне можно назвать в высшей степени смышленой и исключительно привлекательного вида молодой особой. От мистера Джулиуса Таппа, владельца прачечной «Солнечный ручей», к которому наведывался наш представитель, мало чего удалось добиться, поскольку мистер Тапп на все обращенные к нему вопросы отвечал односложно: «Ответов не даю!» По счастью, наш представитель, возвращаясь обратно через сушильню, смог взять короткое интервью у миссис Тапп. Миссис Тапп вспоминает, что впускала одну молодую леди в дом утром в пятницу двадцать восьмого, как раз открыв дверь, чтобы взять оставленное молочницей молоко. Как отмечает миссис Тапп, голос у леди был осипший в результате того, как та сама разъяснила с милым смешком, что ей пришлось всю ночь пробродить по Хэм-Коммон, поскольку в тот вечер безмозглый носильщик на вокзале направил ее совсем не туда, а будить и тревожить соседей в два часа пополуночи леди не хотелось, что миссис Тапп сочла весьма благоразумным с ее стороны. Миссис Тапп описывает молодую леди как особу с весьма милыми манерами, однако по виду несколько утомленную, что и понятно. Леди спросила мистера Таппа, пояснив, что его приятель попал в беду, что ни в малой степени не удивило миссис Тапп, каковая лично ни с какими социалистами дела не имеет. Получив такое известие, мистер Тапп живо оделся и сбежал вниз, после чего ушел из дома вместе с молодой леди. На вопрос, что это за приятель такой, мистер Тапп крикнул на ходу, что миссис Тапп он незнаком, некто мистер Куинс, а может быть, Куинси. Миссис Тапп убеждена, что мистер Пэрэбл также является социалистом, и поговорка «рыбак рыбака…» ей хорошо известна. Однако она уже многие годы обслуживает мистера Пэрэбла и всегда считала его вполне приличным клиентом. И поскольку в этот момент появился мистер Тапп, наш представитель поблагодарил миссис Тапп за предоставленные сведения и удалился.
Мистер Хорациус Кондор-младший, согласившийся отобедать в обществе нашего представителя в ресторане «Холборн», вначале воздерживался от ответов на задаваемые вопросы, но мало-помалу снабдил нашего представителя следующей информацией: — Свое отношение к мистеру Арчибальду Куинси, Харкорт-Билдингс Темпл, я бы затруднился в точности определить. Как он относится ко мне, мне не совсем ясно. Временами мы с ним бываем очень дружны, а временами он бывает со мной груб и высокомерен, будто я прямо какой-то жалкий секретаришка. Утром в пятницу, двадцать восьмого, я не пошел в Харкорт-Билдингс к обычному времени, поскольку знал, что самого мистера Куинси там не будет, так как он договорился на десять утра взять интервью у мистера Пэрэбла для «Дейли Кроникл». Я позволил себе задержаться на полчаса, но он пришел только в четверть двенадцатого. Меня он как бы не заметил. Минут десять, может и поменьше, он расхаживал взад-вперед по комнате, бранясь и чертыхаясь и пиная все, что встречалось ему на пути. Он поддал оказавшийся на его пути низенький ореховый столик так, что тот угодил мне по ногам, и я решил воспользоваться этой возможностью, чтобы пожелать ему доброго утра, и после этого он, можно сказать, как бы очнулся. «Ну как прошло интервью? — спрашиваю. — Удалось выудить что-нибудь интересненькое?» «Вот именно, — отвечает он, — интересненькое! Прямо-таки очень даже интересненькое!» А сам как бы сдерживается, знаете ли, произносит слова медленно и с растяжкой. «Представляете, где он был вчера вечером?» — задает он мне вопрос. «Ну как же, — говорю, — верно, в Кэкстон-Холл? На митинге, где требовали освободить мисс Клебб?» Тут мистер Куинси потянулся ко мне через стол и приблизил свое лицо прямо к самому моему носу. «Не угадали! — говорит. — Еще разок!» Только мне было не до угадываний. Он больно зашиб меня столиком, и я уже слегка начал горячиться. «Да будет вам в игры играть, к тому же с самого утра!» — говорю я ему. «Он был в Эрлс-Корт! — восклицает мистер Куинси. — Танцевал танго с леди, которую подцепил в Сент-Джеймском парке!» «Ну а что тут такого? — возражаю я ему. — Ведь он вовсе не часто позволяет себе развлечения». Я решил, что ничего во всем этом особенного нет. Но мистер Куинси пропустил мое суждение мимо ушей и продолжал: «Тут появляется какой-то претендент — судя по моим данным, полный идиот, и сразу же между ними возникает драка. Пэрэбла забирает полиция, после чего он проводит ночь в арестантской при полицейском участке на Вайн-стрит!» Здесь, видно, я, сам того не желая, ухмыльнулся. «Смешно, не правда ли?» — язвительно замечает мистер Куинси. «Так ведь в этом деле есть и комичная сторона, разве не так? — говорю я. — И что теперь с ним будет?» «Меня волнует не то, что будет с ним, — отвечает мистер Куинси, — меня волнует, что будет со мной!» Я решил, что он не в своем уме. «Вы-то здесь при чем?» — спрашиваю. «Если старик Уотерспун окажется в благодушном настроении и с головой у констебля до пятницы полегчает, возможно, я отделаюсь штрафом в сорок шиллингов и общественным порицанием. С другой стороны, — продолжал он, постепенно обретая рассудительность прежнего мистера Куинси, — если с головой у констебля лучше не станет, а печенка у старого Уотерспуна разболится, надо готовиться к тюремному заключению на месяц без права замены штрафом. Это если я буду вести себя как круглый идиот…» Войдя, он оставил двери открытыми, что в дневное время у нас принято, поскольку наше помещение находится на самом верхнем этаже. И тут в нашу комнату вплывает мисс Дортон, секретарша мистера Пэрэбла. Меня она как бы не замечает. Падает в кресло и разражается рыданиями. «Он уехал! — всхлипывает она. — Взял с собой кухарку и уехал!» «Как уехал! — восклицает шеф. — Куда?» «В Финджест, — бормочет она сквозь рыдания, — в свой загородный дом! Едва вы ушли, как тут
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (7) »