Мюррей Яко Тест на разумность

За тридцать миллионов километров до Планеты Китер занялся прослушиванием радио- и телевизионных программ планеты. Два дня он не смыкал глаз, затем выключил приемник и принялся за тщательное изучение своих записей, относящихся к английским идиомам и неправильным глаголам.

Двенадцать часов спустя, убедившись, что языковых трудностей у него не возникнет, он покинул рубку, вошел в свою каюту и рухнул на кровать.

Проснувшись, он подошел к шкафу и долго выбирал подходящую одежду. На голову водрузил шлем, весьма напоминающий «космические шлемы», которые он видел в нескольких телепередачах. Он никого не разочарует, удовлетворенно подумал Китер, сдувая толстый слой пыли с поверхности шлема.

Брюки и рубашку подобрать оказалось потруднее, но в конце концов он остановился на одежде военного покроя.

Затем в рубке он проверил взаимное месторасположение двух зеленых сигналов на панели, выключил основной двигатель и перешел на ручное управление. Менее чем два часа спустя, в 11.30 по средневосточному времени, он мягко и тихо приземлился неподалеку от мемориала Джефферсона в Вашингтоне, округ Колумбия.

Наблюдая через иллюминатор за происходящим снаружи, Китер был потрясен выдержкой комитета по встрече. Очевидно, уже за несколько часов до его прибытия весь город был начеку. Теперь на улицах можно было увидеть лишь солдат, осторожно продвигавшихся к ослепительно белому кораблю и его единственному обитателю.

Он открыл люк и ступил на небольшую площадку. Он стоял так на высоте добрых ста футов над газоном парка и наблюдал за тем, как на расстояние выстрела приблизился и остановился бронетранспортер. Сейчас или никогда, подумал он и поднял обе руки вверх. Он надеялся, что этот жест недвусмысленно означал мир, дружбу и доверие.

Чуть позднее в этот же день за закрытыми дверями, сидя посреди громадного стола для заседаний, Китер объяснял возбужденным представителям общественности, что на эту планету он приземлился случайно.

— Я не знал, где я, черт побери, нахожусь, — небрежно промолвил он на великолепном английском языке. — У меня обнаружились неполадки в компьютере корабля, если, конечно, вы знаете, что такое компьютер. — Он зевнул, закрывшись ладонью, и продолжал: — Во всяком случае, завтра утром все будет в порядке, и я больше не побеспокою вас. Плохо, что мне пришлось приземлиться в густонаселенном месте, но сверху оно мне никак не напоминало город. Сейчас, если вы не возражаете, я вернусь на корабль и…

Сенатор Филмор, сидящий на противоположном конце стола, вскочил со своего места;

— Вы хотите сказать, что не желаете вступить с нами в контакт? Боже мой, неужели вы не понимаете, что это для нас значит? Впервые мы получили доказательство, что мы не одни во Вселенной…

Китер нетерпеливо помахал рукой, требуя тишины.

— Послушайте, джентльмены. Вы не единственная цивилизация во Вселенной. У нас нет времени для общения с каждой недоразвитой расой, которую нам случается встретить. Туземцам всегда так долго приходится объяснять…

— Мы понимаем, что, с вашей точки зрения, наша планета еще не достигла культурного и технического уровня вашей… родины… — обратился к пришельцу председательствующий на встрече генерал Бимиш.

— Вот именно, — ' согласился Китер, чистивший ногти наколкой с эмблемой ООН, которую ему кто-то утром нацепил на рубашку.

— Послушайте, — предпринял новую попытку генерал. — Мы не так глупы, как вы думаете. На нашей планете — миллиарды людей, мы достигли больших успехов и в технике. Лет через десять мы закрепимся на Луне — нашем спутнике. У нас даже дети мечтают о космосе.

— Конечно, — сказал Китер, и, прежде чем кто-либо осознал, что происходит, он радушно помахал, прощаясь, и вышел.

Обратно к кораблю Китер шел пешком. Никто не попытался остановить его. Он взошел на борт, заставил себя перекусить, прошел в кладовую и достал из груды всевозможного хлама испорченный транзистор. Пятнадцать минут спустя штабная машина доставила его в конференц-зал.

Все оживились при его появлении. Особенно сиял Бимиш. Китер уселся за стол, вытащил из кармана транзистор и приступил прямо к делу.

— Наверно, все это не имеет смысла, но мне нужна запасная часть для этого проклятого компьютера. Что-то случилось со схемой автоматического ремонта, а я не собираюсь всю ночь заниматься выяснением причины. — Он протянул вперед транзистор. — Честно говоря, я не думаю, что вам удастся воспроизвести это, но все же я решил спросить…

Из-за стола встали трое и сгрудились вокруг Бимиша, пытаясь взглянуть вблизи на инопланетную вещицу.

— Ну, — сказал Китер, — что вы об этом думаете? Не бойтесь, скажите прямо, что для вас это слишком сложно. Я пойду на корабль и займусь делом.

— Что вы, что вы? — сказал маленький седой человечек, которому наконец удалось выхватить транзистор из рук Бимиша. — Я уверен, что утром вы получите точную ее копию.

— Я в этом не очень уверен, — сказал, зевая, Китер, — но мне так или иначе нужно выспаться. Увидимся завтра в восемь. — Он снова зевнул, встал из-за стола и вышел.

Когда Китер вновь появился утром, Бимиш провел его в конференц-зал, и едва все уселись за стол, он вынул из кармана небольшую щкатулку и торжественно вручил ее Ките ру.

Китер пожал плечами и открыл шкатулку. На подушечке из черного бархата сверкали двенадцать аккуратных одинаковых транзисторов.

— Ну? — нетерпеливо произнес Бимиш.

— Гм, — ответил Китер.

— Что вы имеете в виду? — нервно осведомился Бимиш.

— Мне кажется, что так упаковывать транзисторы чертовски глупо.

— Но…

— Но похоже, что они подойдут, — сказал Китер, захлопывая крышку.

Раздался всеобщий вздох облегчения. Китер отставил стул и встал.

— Я знаю, что причинил вам массу хлопот, и мне бы хотелось каким-либо образом отблагодарить вас, но, по правде говоря, джентльмены, я не знаю, чем я могу быть…

— Можете, можете, — взволнованно произнес Бимиш. — Я хочу сказать, если вы действительно хотите, то вы можете. Вы можете дать нам небольшую информацию. — Бимиш явно нервничал.

— Генерал, я прошу вас поконкретней выразить свою мысль, — нахмурился Китер.

— Что ж, мы думаем… было бы чудесно, если бы вы согласились потолковать с нашими людьми. Например, часок с нашими физиками, затем полчаса с социологами и, быть может, столько же времени с сенатской комиссией…

Китер закрыл глаза и вздохнул.

— Окей, ребята, но сделаем это по-быстрому. Давайте положим по двадцать минут на каждый допрос. Ну так, с чего мы начнем?

Первыми были ученые. С ними было легче всего.