огоньками сверкали и ненависть, и печаль, и обида.

Топка вскочил и гневно крикнул:

— Кто поверил кулакам? Зачем в колхоз приняли?!

Дедушка Яр и дядя Яптунэ виновато молчали.

Потом Яптунэ спросил:

— Как своих найдем? Весть страшную скорее передать надо!

Топка ответил:

— Искать не будем... Поедем в другую сторону.

— Куда? — удивились дедушка Яр и дядя Яптунэ.

— В русское село, в большой Совет... Кулаков надо из тайги выгнать, посадить в тюрьму! — сердито крикнул Топка.

Дядя Яптунэ и дедушка Яр испуганно переглянулись. Дядя Яптунэ неуверенно сказал:

— Тюрьма — самое страшное. Разве могут богатого так наказать? Этого еще никогда не было!..

Топка строго ответил:

— Эго будет! Тайга наша, советская. Кулаков надо выгонять — так учит великий Сталин!

Дедушка Яр сдвинул брови и сверкнул глазами:

— За кровь отца ты сам должен отомстить! Своими руками! Своими!

Топка опустил голову.

Тяжелый был путь, но еще тяжелее были думы. Топка думал:

— Ошибся отец... Кулакам поверил — жизнь потерял...

Брови сдвигались сурово, глаза искрились местью, дрожащая рука тянулась к рукоятке охотничьего ножа. В голове промелькнуло страшное: может быть, дедушка Яр прав? Может быть, надо за кровь — кровью?

Топка отгонял от себя эти страшные слова. Нет... нет! Но они упрямо и назойливо, как злые осы, жужжали в ушах. Рука вновь крепко сжимала рукоятку ножа.

Топка закрыл глаза. Ему казалось, что он бродит по тайге и день и ночь выслеживает Еремчу, как волка. Вот он увидел его и крикнул:

— За отца я сам пришел с тобой посчитаться!

Топка вздрогнул и остановился, тяжело дыша.

Дедушка Яр заметил это и сказал:

— Кровь в тебе говорит... Это хорошо!

Дедушка думал: — Топка повернет оленей обратно, приедет в стойбище, мать завяжет ему на груди узелок счастья и отправит в тайгу искать Еремчу, чтобы убить.

Топка постоял в раздумьи и, вскочив на оленя, поехал на восток.

Дедушка Яр недовольно посмотрел на него и подумал:

— Старое уходит и пропадает, как дым из чума. Старое не вернешь, видно, новое надо исполнять.

На усталых оленях ехали попеременно. Лишь на шестой день доехали до села. В совете подробно рассказывали о своей беде. Больше всех старался дедушка Яр. Его слушали внимательно, сказанное записывали. Дедушка Яр понял, что врагам милости не будет.

Возвращались обратно ободренные и полные надежд.

— Силы у Совета хватит, Еремчу и Пальси поймают! — сказал дядя Яптунэ.

— Большая сила! — ответил уверенно дедушка Яр и потянул дым из своей длинной трубки.

На лице Топки мелькнула улыбка.

Сбежавших кулаков искали долго. Враги скрывались хитро и умело. Вот только что колхозники видели следы оленьих копыт, стадо было у реки, и вновь его нет. Чтобы спутать следы и быстро гнать оленей, кулаки разделили большое стадо на несколько стад. Такой большой гоньбы многие олени не выносили и падали. Опечаленные колхозники все чаще и чаще находили трупы павших оленей.

Кулаки быстро гнали стадо, старались как можно скорее пробраться в бесконечные просторы тундры.

Лишь через месяц поймали Пальси и Еремчу и выслали из тайги.

* * *

Колхозники вновь кочевали со стадом по Широкой долине.

Сегодня у Лысой горы много поставлено чумов, у Лысой горы много шума и голосов. Горели костры, дым тянулся серой полосой. Колхозники выбирали нового председателя.

Собрание гудело дружными голосами. Дедушка Яр крикнул:

— Пусть будет Топка Младший!

Все одобрительно закивали головами, все были рады. Только дядя Нанай молчал. Нанай был человек серьезный. Про него говорили:

— Этот человек умный, как олень, и хитрее лисицы.

Нанай прищурил узенькие глаза и поближе подсел к Топке.

Он пощипывал жидкую бороду и смешно крутил головой. Хитро посмотрев на Топку, он важно заговорил. Топка едва успевал отвечать. После каждого ответа Нанай удивленно добавлял: даа! Свой разговор Нанай начал так.

— Русским делам умеешь учить?

— Умею.

— Даа!..

— Хорошо умеешь?

— Хорошо.

— Даа!..

— А могут ли твои глаза из русских бумаг новые слова доставать?

— Конечно могут!

— Даа!..

Нанай взглянул на Топку, обратился к собранию и сказал:

— Однако, председатель будет шибко ладный!

В знак дружбы Нанай протянул Топке свою большую трубку. Председателем колхоза «Ленин Хоктон» был избран Топка Младший.

* * *

Тайга разоделась в зимний наряд. Снежные сугробы блестели синими изумрудами. Высокие ели, развесив свои белые кружева, гордо покачивали вершинами.

По склонам гор олени разрывали ногами мягкий снег и, спрятав головы в снежные ямы, доставали мох. Пастухи-колхозники стояли на нартах и зорко смотрели по сторонам. Они следили: не показались ли зубастые враги оленей — волки. Время от времени пастушеские собаки визгливым лаем подгоняли оленей, далеко ушедших от стада.

Колхозные стойбища раскинулись на много километров. Ожила Широкая долина.

Около остроконечных, дымящих чумов появился никогда здесь невиданный чум. Это был обыкновенный чум, но на вершине его гордо развевался красный флаг, на нем крупными буквами было написано: Колхоз «Ленин Хоктон».

Среди белых снежных полей и бесконечной таежной синевы флаг колыхался ярко-красным пламенем.

Знамя Ленина — Сталина ярко горело в тайге.