Олега Лундстрема. Они, бывшие шанхайские эмигранты, вернувшись на Родину в 1947 году, хотели осесть в Москве или Санкт-Петербурге, но их выслали в Казань. Они играли и в кабаках, и в кинотеатрах. Их расформировали как коллектив, но они иногда собирались вместе. Это был самый настоящий американский оркестр, который играл настоящий американский джаз! В 50-е годы были у них и подражатели «малые шанхайцы», а мы, молодые, ходили на танцы, где они как раз и играли. А после смерти Сталина биг-бэнд воссоединился опять.
В те времена классика джаза доходила до нас абсолютно свободным образом. Совсем не как в Москве и Санкт-Петербурге, где джаз был под запретом. Столичные жители этому очень удивлялись; «Что у вас тут творится?! Это же невероятно!» На фестивале «Аксенов-фест» я читал свои стихи под джаз. У меня недавно вышел поэтический сборник «Край недоступных Фудзиям». Издательство «Вагриус» предложило собрать стихи из всех моих романов. Это, конечно, не настоящие стихи.
— Почему не настоящие?
— Настоящие стихи пишут только поэты, которые физически не могут не писать стихов. Вот Михаил Генделев — он настоящий поэт. Боится, что его побить могут за стихи, а все равно пишет. У меня нет такой потребности. Но иногда в романе мне хочется создать другую реальность, гипертекст, при помощи оригинальных рифм. Тогда открываются новые горизонты.
— А почему название такое японское?
— А это строчка из одного стихотворения, посвященного дикой индейке. Одно время, когда я работал, ко мне рано утром на газон перед домом прилетала дикая индейка. Я сочинил стихотворение, в котором восхищался ею. И там были такие строки: «Но если кто-то заалкает ее на блюде, слева ямс, она тот час же улетает в край недоступных Фудзиямс».
— Почему не настоящие?
— Настоящие стихи пишут только поэты, которые физически не могут не писать стихов. Вот Михаил Генделев — он настоящий поэт. Боится, что его побить могут за стихи, а все равно пишет. У меня нет такой потребности. Но иногда в романе мне хочется создать другую реальность, гипертекст, при помощи оригинальных рифм. Тогда открываются новые горизонты.
— А почему название такое японское?
— А это строчка из одного стихотворения, посвященного дикой индейке. Одно время, когда я работал, ко мне рано утром на газон перед домом прилетала дикая индейка. Я сочинил стихотворение, в котором восхищался ею. И там были такие строки: «Но если кто-то заалкает ее на блюде, слева ямс, она тот час же улетает в край недоступных Фудзиямс».