лавки, а в утиль пойдёт. Ведь такие случаи уже бывали... Но нет, не могут мою книгу забраковать, ведь она прошла цензуру!

В таком тревожно-счастливом настроении шагал я до Дома книги, который старым питерцам известен как дом Зингера. Поднявшись на третий этаж, где находилось тогда издательство, я без помех получил свои авторские экземпляры, положил их в портфель — и вскоре опять очутился на Невском. Но теперь это был совсем другой Невский! Это был не будничный, это был Праздничный Невский! Он радовался вместе со мной. А я из-за какого-то суеверного опасения старался усмирить свою радость, преуменьшить своё счастье, — и даже пытался грустный вид своей физиономии придать. Мне чудилось, что слишком уж мне повезло, что судьба не прощает людям такой удачи.