перестали нежничать с ним.

Теперь от них исходила угроза.

Они отворили дверь, ведущую в подвал.

Теперь он понял смысл запретов.

— Не пользуйся парадным входом.

— Пусть никто не знает, что мы еще живы.

Нет! Пусть никто не знает, что он был здесь. Пусть его присутствие в доме останется тайной — эта мысль молнией сверкнула в голове.

Спустились. Запах плесени был нестерпим, от него перехватывало дыхание. Здесь громоздились чемоданы прошлого века, грудой были свалены деревянные ящики. Печальный скудный свет ночи. Почему не зажгут лампу? Почему его ведут в тесный, но очищенный от мусора и рухляди угол?

— Зачем убежал? — сказала Сенайда.

— Кому было сказано — на улице опасно?! — вопросила Серена.

— Как тебя угораздило попасть под трамвай?

— И погибнуть?

— Теперь ты отдохнешь, — Сенайда показала на открытый, обитый белым шелком гроб.

— Теперь ты наш ребеночек, — прошептала Серена.

— Наш? — сумел выговорил Алехандро. — Чей именно?

— Ах, — вздохнула Серена. — Этого уже никто никогда не узнает.

— Ну, хорошо, хватит... — пробормотал Алехандро. — Это неудачная шутка. Пойдемте наверх. Завтра я уеду. Не беспокойтесь.

— Завтра? Почему? Разве тебе плохо у нас? — радушно улыбнулась Сенайда.

— Завтра? — эхом откликнулась Серена, указывая на второй гроб. — Нет, Алехандро, не завтра. Всегда. Нашему ангелочку скучно одному.

— Ну же, Алехандро, ложись в кроватку, вот она — рядышком с этой.

— Тебе в ней будет удобно. Она обита шелком.

— Ложись, Алекс. Укладывайся, мой маленький. Усни навсегда. Будешь вместе с нашим сыночком. Вот и хорошо.

— Ах, Алекс, почему же ты не съел шоколадку?.. Тогда всего этого можно было бы избежать.

Свет постепенно померк.

---------------------------------------------------

[© Carlos Fuentes, 2004]

[©Александр Богдановский. Перевод, 2005]