плакать, стадо лосей и оленей загоняет в реку…

Эвенки переглянулись.

Слова того человека услышали волосатые великаны, думают: «Кто это в кучу эвенков собирает, не пошли бы они войной…»

Тогда один волосатый великан крикнул:

— Чей голос я слышу?

От крика волосатого великана с деревьев листья, хвоя и ветки попадали, и стали деревья голые и мертвые.

Другой волосатый крикнул:

— Чей голос я слышу?

От его крика все эвенки на землю повалились. А человек тот стоит, лицо у него сердитое, говорит строго:

— Голос ваш слышу, однако силой померяться желаю.

Волосатые великаны повернулись с боку на бок и расхохотались. Один сказал:

— Некогда мне тебя, слабосильного, душить, завтра поборюсь с тобой мизинцем левой руки…

Второй волосатый добавляет:

— Некогда мне тебя, слабосильного, душить, завтра поборюсь с тобой мизинцем правой руки…

Эвенки лежат на земле, охваченные страхом. А человек им говорит:

— Не братья ли вы трусливого зайца? Вставайте, надо работу большую к утру сделать.

Эвенки поднялись, человек их учит:

— Надо яму рыть глубокую, чтоб до дна ее путь был такой же, как от земли до неба.

Эвенки послушались того человека. Собралось их со всех стойбищ многое множество, больше, чем комаров на всей земле.

К восходу солнца вырыли яму, глубиной равную пути от земли до неба. Те, кто стоял на дне, кричали наверх, но их голосов никто не слышал. Тогда старики сказали тому человеку:

— Зачем ты пришел к нам? Ты много эвенков в яме сгубил…

А человек стоит, глаза щурит и улыбается ласково:

— Эвенки, соберите со всех чумов кожаные ремни и свяжите их вместе.

Собрали эвенки кожаные ремни, связали в один, а до дна ямы достать не могли, спрашивают человека:

— Как доставать людей будем из ямы?

А человек по-прежнему глаза щурит и еще ласковее улыбается:

— Возьмите мой поясок, его привяжите, тогда хватит.

Так и сделали. Со дна ямы все эвенки вылезли. Эвенки развязали ремни и унесли в чумы.

Когда взошло солнце, тот человек яму накрыл тонкими жердочками, мхом обложил, цветами нарядил, встал на середину над самой ямой и качается.

Проснулись волосатые великаны и закричали:

— Где еда жирная? Почему эвенки непослушные?

От крика волосатых реки вышли из берегов, горы закачались, чумы эвенков развалились.

А человек стоит на жердочках и тихонько качается:

— Жду вас, волосатые, чтоб силами померяться!

Волосатые усмехнулись и сказали:

— Надо этого слабосильного раздавить! Иди ты!

— Нет, иди ты! Я не хочу поднимать мизинца! До полудня волосатые спорили. Тогда тот человек им сказал:

— Оба идите, силы у меня на вас двоих хватит!

Волосатые пошли. Смотрят: человек стоит и земля под ним колышется. Волосатые спрашивают:

— Что делаешь? Где у тебя лук и стрелы? Какова твоя сила?

Человек отвечает строго:

— Отойдите, видите, силу какую имею — подо мною земля прогибается.

Один великан смеется:

— Я ногой топну и то шатание земли остановлю!

— Нет, я ногой топну и то шатание земли остановлю! — кричит второй.

Человек, глаза сощурив, хитро отвечает:

— Топайте оба, а колыханье земли вам все равно не остановить…

Человек отошел на край ямы, а великаны подошли, топнули и в яму провалились.

Когда до дна долетели, в темноте сцепились, стали драться и до сих пор дерутся.

…Эвенки стали счастливыми.

Оглянулись, а человек тот на красном олене над тайгой летит и путь в теплую сторону держит. Эвенки стали просить:

— Живи с нами. Чум тебе поставим из белых шкур оленя..

А человек рукой машет:

— Надо мне в другую тайгу лететь, у всех эвенков побывать.

С той поры много лет прошло, старики часто рассказывают о красном олене и чудесном человеке.

Дети спрашивают стариков:

— Кто был тот человек?

Отвечают старики:

— Сами того не знали… Вот кто был, — и вытаскивают из-за пазухи листок, а на нем изображен человек с большим лбом, с короткими волосами на висках и острой бородкой цвета желтой травы. Сидит он, щурит глаза и ласково-ласково улыбается. Ленин!

Вот кто это был!

КТО ДАЛ ЭВЕНКАМ СОЛНЦЕ

Давно это было. В тайге было. Жили эвенки в тайге. Жили да жили, промышляли зверей. Приедут эвенки из рода туруягир к чальчигирцам — праздник большой бывает. Приедут эвенки из рода малюкчэн к киндыгирцам — праздник большой бывает. Над очагом в чуме крюк висит, на крючке котел висит. В котле мясо кабарги ли, сохатого ли, кабана ли варится. Любит эвенк охотиться. Мороз ли, вьюга ли, а он все по сопкам ходит. На деревья глядит — белку ищет. На снег глядит — следы росомахи ли, рыси ли, колонка ли видит.

Собрались однажды эвенки на ночевку, стог сделали. Ерник наломали, сошки да ружья и луки к лабазу поставили. Жарили глухарей и разговаривали.

Вдруг смотрят эвенки и диву даются. Поднимается ягель, а из-под ягеля олень выходит.

У оленя грива золотая, а рога серебряные. И сидит на том олене великий батырь-богатырь Куладай Мэргэн.

Эвенки жуют глухариное мясо и диву даются.

— Как так? — Деды наши жили, отцы жили, такого не видали.

А Куладай Мэргэн ловко на олене сидит. Лук в руках держит, за поясом стрелы. Унты бисером расшиты, а одежды позолоченные из ровдуги сшиты.

Обращается Куладай Мэргэн к эвенкам:

— Зверей вы бьете во впадинах гор, а жилы ваши сохнут.

— Правда, — говорят эвенки.

— Оленей плодите, но стада ваши маленькие.

— Верно, — отвечают старики.

— Холодно вам, пурга завывает, дети болеют, темно кругом. Но есть на свете солнце. Тот, кто поверит, что есть солнце, тот светлой жизнью жить будет, хорошо жить будет.

Приехали на стойбище эвенки. Рассказали своим сородичам, что диво видели.

— Какое такое солнце? Почему чудесный олень был? Почему чудесный батырь-богатырь был?

— Сон, — говорят, — был, мы спали. Во сне все видели. Так жили да жили. Семьдесят лет, и еще семьдесят лет, и еще семьдесят лет. Плохо жили. Весною — темно, летом — темно, осенью — темно, зимою — темно.

Про того оленя забыли, про того батыря-богатыря позабыли.

В