Аннинский Лев Александрович - 19 книг. Начальная страница.

(7 апреля 1934, Ростов-на-Дону, СССР — 6 ноября 2019, Москва, Россия) — советский и российский литературный критик, литературовед.
Родители: Александр Аннинский и Анна Александрова. Отец по происхождению казак из станицы Ново-Аннинской. Мать - из города Любеча. У родителей Л. Аннинского оказалась общая дорога: ликбез - наробраз. Получив высшее образование, оба попали на ниву просвещения. Отец из преподавателей вуза перешел в продюсеры "Мосфильма". В 1941 году пропал без вести на фронте. Мать так и осталась на всю жизнь преподавателем химии в техникуме.

В детстве Лева ходил в детский сад. Родители были на работе или в командировках, и большую часть времени он проводил в детском саду или во дворе. В юношеском возрасте на мироощущение, по его собственному признанию, влиял кто угодно: мифы Древней Греции, исторические романы, оставшиеся на отцовской полке (Стивенсон, Эберс, Антоновская и т.д.), потом - Горький, Толстой, Писарев, Белинский. Склонный от природы к логике и систематике, в выборе жизненных ориентиров он полагался больше на чутье и интуицию. Рано ознакомился с трудами философов, включая Канта и Гегеля, и пришел к предположению, что марксизм - это железная клетка, в которой безопасно и сквозь прутья которой "смотри куда хочешь". Потом клетка перестала существовать: он прочел Бердяева, Шестова, Розанова, Булгакова, Федорова, Федотова.

В комсомольском возрасте из озорства и любопытства стал заглядывать в церкви. Возникло непонятное, затопляющее душу ощущение счастья, причем в любой церкви: в православной, католической, протестантской. Однако эпидемии крещений не поддался и верующим не стал.

Окончил филологический факультет МГУ. Выбора профессии не было - был выбор специальности, каковою стала русская литература. Еще в 8-м классе, с первых сочинений, Лев решил заниматься ею и только ею. Причем в любом профессиональном качестве. Если бы он не стал литературным критиком, то стал бы учителем-словесником. Он был готов делать все что угодно: читать, работать в музее, библиотеке - лишь бы находиться в царстве русских текстов.

Как ни странно, первая его собственная публикация оказалась в жанре карикатуры. Рисунки были напечатаны в университетской многотиражке и в газете "Московский комсомолец". Первый текст, прошедший в печать, появился в той же университетской многотиражке осенью 1956 года. Это была рецензия на знаменитую публикацию того времени - роман Владимира Дудинцева "Не хлебом единым". Дальше последовала череда "редакционных коллективов" и изматывающая тяжба за каждое слово в каждой публикации. С тех пор у Л. Аннинского вышло порядка двух десятков книг и тысяч пять (!) статей. Однако наиболее значимым из всего написанного он считает тринадцатитомное "Родословие", составленное для дочерей и не предназначенное для печати.

По окончании университета он был распределен в аспирантуру. Выдержал конкурсные экзамены, но затем ему сказали, что положение изменилось и теперь в аспирантуру берут только с производства. Это происходило осенью 1956 года - после событий в Венгрии, где "контрреволюцию" начали литераторы. Поэтому в СССР было решено "оздоровить идеологию". Вместо того, чтобы писать диссертацию, Л. Аннинский стал делать подписи к фотографиям в журнале "Советский Союз", откуда через полгода был уволен за "профнепригодность". Пришлось, по его выражению, "пойти в литподенщики", что и определило весь дальнейший творческий путь будущего критика.

Попробовать, охватить, сопрячь и примирить. Понять каждого, сохранить внутреннее равновесие, придать "человеческое лицо" тому, что дала судьба; не поддаваться никакому яду, мороку, самообману, обрести тайную свободу - такие задачи ставил Л. Аннинский перед собой. Его озорством было напечататься параллельно в двух взаимоисключающих журналах того времени: в "Октябре" и "Новом мире". Это удалось только раз, но ругали его и там, и тут. Постепенно он понял, и даже привык к тому, что все неразрешимо, боль неутолима, счеты несводимы.

Л.Аннинский признался, что всегда чувствовал себя естественно в центре общественной жизни, абсолютно вписываясь и состоянием, и поведением в "социальный контекст", но никогда не примерялся ни к каким "движениям" и "партиям". Не исключая и той единственной, через которую раньше "открывались все пути". В детстве был счастливым пионером. С комсомолом были связаны лучшие впечатления молодости: студенческие колхозные бригады, агитпоездки, стенпечать, спорт. Но в партию вступать не захотел. И не вступил. Потом, в 1990 году, когда все вступившие врассыпную побежали вон из партии, он сам себе сказал "спасибо", что бежать не пришлось.

Перу Льва Анненского принадлежат книги: "Ядро ореха. Критические очерки" (1965), "Обрученный с идеей. ("Как закалялась сталь" Николая Островского)" (1971), "Василий Шукшин" (1976), "Тридцатые-семидесятые; литературно-критические статьи" (1977), "Охота на Льва (Лев Толстой и кинематограф)" (1980, 1998), "Лесковское ожерелье" (1982, 1986), "Контакты" (1982), "Михаил Луконин" (1982), "Солнце в ветвях (Очерки литовской фотографии)" (1984), "Николай Губенко" (1986), "Три еретика. Повести о Писемском, Мельникове-Печерском, Лескове" (1988), "Culture's tapesty" ("Гобелен культуры") (1991), "Локти и крылья. Литература 80-х: надежды, реальность, парадоксы" (1989), "Билет в рай. Размышления у театральных подъездов" (1989), "Отлетающий занавес. Литературно-критические статьи о Грузии" (1990), "Шестидесятники и мы. Кинематограф, ставший и не ставший историей" (1991), "Серебро и чернь. Русское, советское, славянское, всемирное в поэзии Серебряного века" (1997), "Барды" (1999) и другие, а также циклы статей в периодической печати, программы на радио.

Живет и работает в Москве.